Единственная для Буйного

Ромуш Джулия

С каждым его шагом мне становится всё хуже и хуже. Горло сдавливает, как будто на нём уже сжались его пальцы. Кожа лица горит, как будто он яростно впивается в него взглядом. Наверное, вот так люди и ловят инфаркт.

Когда дверца машины открывается, я уже и дышу с трудом. От страха меня всю парализует. Из последних сил отползаю в противоположную сторону, к другой дверце. Испытываю судьбу. Снова молочу кулаками по стеклу.

– Зря стараешься, кукла, машину специально подбирал, зная твои возможности.
– Его голос бьёт по натянутым нервам, в кожу как будто одновременно впивается

тысяча мелких иголочек, это меня заставляет дёрнуться.

Эмир одним резким движением притягивает к себе. Сжимает пальцами скулы, надавливает. Вынуждает принять позу, чтобы смотрела в его яростные глаза. От страха я вся дрожу.

– Эмир, пусти...
– Хриплю, впиваюсь пальцами в его руку.

– Теперь рот будешь открывать только по моему приказу.

В его глазах нет ничего кроме злости. Он буквально прожигает меня взглядом.

– Эмир... пожалуйста... Там осталась моя подруга... Она...

– Твоя подруга у Дикого, запаковали как праздничный подарок.
– Буйный скалится, наклоняется ниже, сокращая последние сантиметры расстояния между нами.

– Как?

– Ты не за то переживаешь, кукла, — чеканит каждое слово, взглядом испепеляет, — за свою задницу переживай, у меня на неё большие планы.

Меня охватывает ужасом. Алиса у Дикого? Боже, что он с ней сделает? Какой вред причинит?! Подруга из-за меня пострадала. Страшно представить, как она теперь выпутается.

Но Эмир прав. Смотрю в эти темные горящие глаза и понимаю, что мне конец. Мне действительно за себя переживать стоит.

Мужчина крепко меня держит. Скалится. Так близко, что один миллиметр и мы губами столкнемся. Злость Буйного настолько ощутимая, что во мне отбивается. Вибрирует в груди, заставляя сжиматься. На коже появляются мурашку.

– Эмир… - предпринимаю новую попытку.

– Захлопнись, — рявкает, сильнее сжимая мои скулы. – Ты и так напросилась, кукла. Будешь до смерти на моем хую вертеться, отрабатывая.

– Но я ничего…

Я осекаюсь от реакции мужчины. Подается ко мне, будто зверь набрасывается. Замолкаю, испуганно отшатываюсь. Эмир не просто зол. Не в бешенстве даже. Гнев будто каждую его клеточку заполняет. Из чистой люти состоит.

Резко дергает меня на себя. Врезается грубым жарким поцелуем. Сминает мои губы. Кусает. Лижет. Зарывается пальцами в мои волосы, больно дергает. Это не то, как Эмир целовал раньше. Не жажда, не попытка заполучить меня. Сейчас это сплошная дикость. Первобытная. Жестокая. Каждым прикосновением мужчина боль причиняет. Наказывает за всё, что я сделала. Ни капли нежности в нём не осталось.

– Потекла, кукла? – Рычит, забираясь под подол длинного платья. Остервенело дергает ткань.

– Нет. Эмир, не надо, — прошу, пытаясь его остановить. – Я не хочу.

– А мне поебать уже. Закончилось моё снисхождение к тебе. Ты хорошего отношения не понимаешь.

Я дрожу от накативших эмоций. Боюсь того, что Эмир сейчас сделает. Его прикосновения жесткие и сильные, напор до нутра пробирает. Целует снова, запускает ладонь под подол платья. Вжимает ладонь в моё лоно, надавливая. Мнет пальцами бедро.

Ненавижу его! За это звериное поведение! И за то, что кроме страха ещё что-то

внутри просыпается. Реагирует на близость мужчины.

Дверь с водительской стороны открывается, заставляя Буйного остановиться. Я с надеждой смотрю на незнакомого мужчину. Как если бы хоть кто-то меня от Эмира спас.

– Отвезешь ко мне на хату, Расул, — Эмир резко отпускает меня. – Следить в оба. Если ещё раз потеряешь – кожу заживо сдирать буду. Ты меня знаешь, я не шучу.

– Понял. Ты с нами не поедешь?

– Нет. Иначе сверну ей шею нахуй.

Эмир выбирается из машины. Громко хлопает дверью. Я вздрагиваю. Страхом пробирает. Внутри горит от его прикосновений. Я резко одергиваю платье, обхватываю себя за плечи. Через окно слежу за Буйным. Его тело напряжено, как перед броском. Рваными движениями достает пачку сигарет, прикуривает. Направляется к другой машине.

Расул бьет по газам. Меня вжимает в середину, на ходу пытаюсь пристегнуться. К чему такая спешка? Оборачиваюсь, но не вижу, чтобы за нами кто-то гнался. Это… Из-за меня? Чтобы я не успела на ходу выпрыгнуть из машины? Но ведь Буйный и так сказал, что мне не выбраться. Мне нужно будет ждать, пока машина не остановится. Или… С сомнением поглядываю на водителя. За спрос ведь не бьют, да? А других вариантов у меня всё равно нет. – Остановите где-то, — прошу его. – Пожалуйста. Я тихонько выскользну, вы и не заметите.

– Ты совсем двинутая? – Расул усмехается, качает головой. – Слышал, что отбитая, но…

– Вы просто скажете Эмиру, что я как-то сбежала. Загорелось что-то. Да! Он в пожар поверит. Он знает меня. Пожалуйста. Я не хочу к нему.

– Ты слышала Буйного. Он реально озверел. И я свою шею ради какой-то девки подставлять не буду.

– Но…

– Мой совет – сиди молча. Или тогда Буйный узнает об этом разговоре. А не в твоем положении тебе дальше нарываться.

Я молчу, отвернувшись. В глазах накапливаются слёзы. Что мне теперь делать? Как выбраться? Может, удача улыбнется мне? И что-то действительно загорится, отвлекая внимание?

Но нет. Мы заезжаем на территорию частного дома. Во дворе уже охрана ждет, все на меня смотрят. Меня грубо тащат внутрь. Сердце ноет в груди. Я чувствую, что в этот раз мне не сбежать. Никуда не деться. Попалась. И больше от Эмира не спастись.

Всхлипываю, прижимаю ладонь к губам. Они пульсируют, болят после поцелуев Эмира. И мне так жаль. Всех! Себя за то, что в эту ситуацию попала. Алису, которая мне помочь хотела, а теперь непонятно где. Её ведь убить могут! И Катюшу жаль, сильнее всего. Моя маленькая сестричка, которую я не смогла спасти. Ничего я не смогла. Меня трясет от рыданий.

Получаю тычок в спину, залетая в какую-то комнату. Осматриваюсь. И тело пронзает новой порцией страха. Эмир уже здесь. Ждет меня, усевшись в кресле. Окидывает меня взглядом, словно за полчаса что-то изменилось. Щурится недобро.

– Не реви, — бросает безразлично. От холода в его голосе меня трясти начинает. – Сюда иди.

– Эмир.

– Подошла! Сюда! – Рявкает, от чего я вздрагиваю. – Закончилась беготня, кукла. Если я сам встану – тебе пиздец будет. Включи мозги. И попытайся хоть немного меня задобрить.