Единственная для Хранителя Закона
Шрифт:
— А еще мы вещи собрали, — глухо добавила Деми. — Только мне все равно страшно.
— Страшно? — Я отстранилась и посмотрела в грустные глаза дочери. — Почему?
— Я не знаю, — хлюпнула носом моя малышка. — Но мне так страшно, мамочка. Страшно просто потому, что страшно, и еще страшней, потому что я не знаю, откуда взялся страх. Ты… Ты понимаешь?
— Да, твой дар растет и меняется, ты чувствуешь, но не видишь, не знаешь, и это тебя пугает. — Я поднялась. — Зато, раз вы собрали вещи, сегодня мы ночуем в новом
— Мамочка, только не произноси наш адрес, ладно? Я чувствую, что его нельзя произносить, — вскинулась вдруг Деми.
— Хорошо, не буду, — пообещала я.
И всю дорогу думала лишь об одном: что это за просьба? Просто страх ребенка, который многое пережил, или подсказка от колдовского дара? И если второе, то… Я ведь уже произносила вслух адрес. Что может произойти?
"Он не может найти нас здесь, — убежденно подумала я. — Да и незачем ему".
Вот только… Вот только Кирвалис явно чем-то шантажировал моего бывшего мужа. Насколько серьезны угрозы?
"Завтра же остригу волосы. Сама, ножом. Нет, сегодня", — твердо решила я.
А после мы, подхватив кое-как уменьшенные чемоданы, отправились в новый дом. Деми радостно "накормила" кристалл за меня, за себя и за Карин: жетоны мы оставили в Лисьем доме. После чего мы поднялись в воздух.
— Мамочка, это лучше, чем дилижанс! — выпалила Деми.
И я была с ней согласна: плат поднимался достаточно высоко, и мы могли видеть раскинувшийся под нами город и громаду замка, нависавшего над ним. В вечерних сумерках город был особенно красив.
— Кто живет в том большом доме? — спросила Деми и даже не постеснялась ладошкой махнуть.
— Это замок Хранителя Закона, — тихо сказала Карин. — Он не слишком хороший человек.
— Почему? — спросила я, а Деми одновременно со мной выпалила:
— Я знаю, он хороший!
— Он олицетворение закона. Не справедливости, а закона.
— Но ведь закон справедлив, — нахмурилась Деми.
А я подумала о том, что если мой бывший муж захочет, то сможет забрать малышку. У него есть большой дом, титул, банковский счет и хорошие жизненные перспективы. А у меня только съемная пристройка и четыре монеты. Если отдать Деми бывшему мужу, то это будет законно, но страшно несправедливо.
"Прекрати об этом думать, — одернула я сама себя. — Не хватало еще беду накликать".
— Твоя мама понимает, а тебе еще рано, — тихо сказала Карин и прижала к сердцу изувеченную руку. — Моя история законна, но справедлива ли?
— А что… — начала было Деми, но Карин ее тихо прервала:
— Я не хочу и не буду это ворошить.
— Так, давайте не будем о грустном, — решительно произнесла я. — Нас ждет какао с молоком и новый дом. Он едва обставлен, но зато оплачен на два месяца вперед!
— Ура! — отозвалась Деми, и, когда плат начал снижаться, моя малышка выдала: — Юх-ху-у! Мамочка, я хочу летать каждый день!
— Не
— Хорошо, но мой горшочек с терпением стал таким легким, мамочка, — растерянно произнесла Деми.
А я не сдержала улыбки, когда вспомнила, как придумала для нее этот самый горшочек. И велела, когда становится совсем плохо, совсем грустно и совсем-совсем тоскливо, открывать воображаемый горшочек с терпением и брать оттуда по чуть-чуть. Не думала, что малышка серьезно это воспримет.
— Сейчас у нас все хорошо, и мы будем класть туда понемногу, запасать на страшный день, — шепнула я и, спустившись первой, помогла Деми и Карин.
Через пару минут мы оказались у нашей пристройки, и дочка радостно выдохнула:
— Это самый лучший на свете дом!
Открыв дверь своим ключом, я запустила внутрь Деми и Карин. И несколько минут по дому носился маленький счастливый ураганчик.
— Я буду спать на кухне? — негромко спросила Карин.
— У вас с Деми две комнаты: ее спальня и твоя небольшая комната, — ответила я.
— Вы так щедры, — покачала головой Карин, — вы хороший человек.
Показав Карин и Деми их комнаты, я переоделась в домашнее и спустилась на кухню. Там, в навесных шкафчиках, нашлась даже посуда! Разномастная и совсем не новая, но я была ей очень рада.
Вскоре мы втроем устроились за столом, и пили ароматное, сладкое какао. Мы с Карин молчали, а Деми взахлеб делилась мечтами и планами и поминутно дергала свою няню:
— А мы пойдем на плэнер? А в Кальсторе есть фонтаны? А мы туда пойдем? А есть парк? А туда пойдем?
Карин на все отвечала размеренными кивками, я даже обеспокоилась: точно ли она слышит мою дочь? Однако уже через пару минут стало ясно, что Карин настоящая находка: она ловко переключила внимание Деми на цветок, который я, если честно, уже упустила из виду. А после так же легко и просто отправила дочку в ванную. Правда, полотенец у нас не было, и мне пришлось подсушить чисто вымытую дочь магией.
Когда Карин уложила Деми, я зашла к дочери рассказать обязательную сказку и поцеловать на ночь. После чего, оставив мирно спящую малышку, позвала Карин на кухню, где выдала ей пять монет и нож.
— С монетами все понятно, — она аккуратно поднесла монеты к браслету, и они исчезли, — а нож для чего?
— Остриги меня, по плечи, — попросила я и сама услышала дрожь в собственном голосе.
— Вы от кого-то скрываетесь? — уточнила она.
— Да.
— Что ж, первый раз вы сюда пришли рано утром, вас никто не видел…
— Я по лавкам прошла, — тихо сказала я. — Меня почти все видели.
— Тогда это бессмысленно, — негромко произнесла Карин. — Вас все запомнили. Вы, наверное, единственная женщина в Кальсторе с такой длиной волос. Для чего, если не секрет?