Единственная для невольника
Шрифт:
— Общеукрепляющее средство, — вздохнула, опустив взгляд. — Нам запретили применять целительские чары, потому что после испытаний вы переполнены энергией. Непонятно, что может произойти.
— Ничего страшного, я в порядке. А вот ты какая-то взвинченная. — Стьен коснулся моей ладони. — Что-то случилось, Лис?
— Нет. Просто ты мне нужен живым и здоровым, — ответила и подтолкнула чашу к его губам.
Он помедлил, всматриваясь куда-то мимо меня. А затем всё-таки отпил. Дернулся острый кадык.
— Завтра инициация, —
Я отошла к окну и вгляделась в ночной внутренний двор, полный пугающих черных теней. Отупляющее чувство неминуемой катастрофы накрывало с головой.
— Чувствую, что меня перекрутили заживо и собрали из ошметков. — Обернулась к нему, прищурилась, силясь впитать эти черты в память. — Ты не передумал? Пойдешь до конца?
— А ты не предпочтешь вместо меня Севера? — ответил дерзко, стирая с губ остатки снадобья.
Я пересекла разделяющее нас расстояние в два широких шага и, склонившись к Стьену, отрезала:
— Я никогда не предпочту тебе Севера. Запомнил?
— Угу.
Горячие губы накрыли мои, и руки опустились на талию, легонько приобняв. Я зарылась пальцами в его жесткие волосы и думала: вот бы никогда не разрывать этого — последнего — поцелуя. Сладкого и горького до невозможности. Пропахшего надеждой и безысходностью.
Вскоре Стьен уснул.
Сонные травы практически ничем не пахнут, но действуют в течение нескольких минут. Точно так же ничем не пахнет и зелье забытья, которое продается за баснословные деньги и только нелегально. Отец купил его по моей просьбе.
Спрашивал, конечно, на кой мне понадобилось лишать памяти собственного раба. Что ж, я почти не соврала, когда сказала, что Стьен вытерпел достаточно боли. Пускай у него будет шанс на нормальную жизнь.
Отец, подумав, согласился помочь. Все-таки не так часто я просила его о чем-то столь отчаянно.
Моё наваждение спало крепко, безмятежно. Без сновидений. Он расслабился, отпустил кошмары, что преследовали его долгие годы.
Надеюсь, всё получилось.
Меньше всего мне хочется вновь унизить его. А быть брошенной той, ради которой не единожды посмотрел в глаза смерти, — это унизительно. Лучше уж лишиться памяти, чем думать о моем предательстве.
Следующий час я в слезах писала последнее письмо, адресованное отцу. Молила взять Стьена себе и относиться к нему по-человечески. Работу ему дать, никогда не напоминать о постыдном клейме постельного раба. Просила подыскать хорошую девушку из числа рабынь. Говорила, что он стал очень дорог мне, но не объясняла причин.
Если нам суждено встретиться через год — боги позволят мне выжить. Пусть он не вспомнит меня, как и всего того ужаса, что пережил по моей вине. Зато я увижу его вновь.
Если же не суждено…
Что ж, такова воля всевышних.
А когда письмо было дописано, я скрепила его магической печатью и оставила
Пережду в общих залах. Сегодня многих мучает бессонница.
В бараках тоже никто не спал. Рабы не могли успокоиться после испытаний и слонялись из угла в угол. Их пугала неизвестность сильнее нашего.
Я увидела Севера, который сидел на топчане в дальнем углу, сгорбившись, и подошла к нему со спины.
— Ложись спать. — Тронула кончиками пальцев его мощное плечо. — Инициация на рассвете.
— Я? — удивился брюнет, недоверчиво сощурившись. — Госпожа, вы не пришли за мной после испытаний, и я подумал…
— Я тоже так думала, — ответила честно.
Он задумчиво кивнул, и в глазах засияло превосходством.
Глава 13. Опасная связь
Бывают такие дни, когда сама природа намекает на грядущую катастрофу. Вот и сегодня поутру небо было столь черным, будто густо вымазано углем. Накрапывал мелкий дождь, колотил по одежде, заливался за шиворот.
Мы стояли в полном обмундировании боевого мага. Костюмы сшили по лекалам неделю назад, но сегодня мы впервые официально надели их и увидели друг друга такими… взрослыми. Во всем черном. В зауженных брюках и куртках из тончайшей кожи. Высокий стоячий воротник стягивал шею. Мы обвесили себя амулетами (которые прежде осмотрели преподаватели, дабы никто не протащил в Свободные земли какую-нибудь пакость) и теребили их меж пальцев.
Если вчера бывшие гимназисты были полны гонора и обещали всем задать жару, то сегодня в месте инициации столпилась жалкая стайка магов-недоучек.
В этот день из гимназии были отосланы все ученики. Такой вот дополнительный выходной, которому я сама радовалась долгие годы, пока старшие боевые маги вступали в самостоятельную жизнь.
Никому из сторонних магов нельзя видеть того, что произойдет в жертвенном круге.
Внутренний двор был расчерчен алыми рунами, и чутье подсказывало мне, что это всё-таки кровь, пусть и животного происхождения.
Мы с ужасом таращились на круг, в центре которого было выписано руническое слово «Смерть».
Преподаватели по боевым дисциплинам давали последние напутствия и отходили, уступая место следующим. Мы и наши рабы — почти хранители — застыли, не слыша никого и ничего, кроме биения собственных сердец.
Кажется, нам объясняли, что при успешной инициации рунический портал перенесет мага с хранителем к одному из источников энергии в Свободных землях. Говорили, что по прибытию мы должны связаться с гильдией боевиков. Напоминали, что все боевые задания будут поступать через гильдию.
Уверяли, что мы справимся с любыми невзгодами, ибо проделали долгий путь.