Единственная для оборотня и теща в нагрузку

Вудворт Франциска

– Просто стало любопытно. Хотела убедиться в безопасности.

– Не переживайте, здесь мы в полной безопасности. К тому же Владыка взял вас под свою охрану, и если кто-то решится причинить вам вред, будет отвечать перед ним.

«Ага, та блондинистая зараза прямо двадцать раз ответила», – про себя ехидно подумала я, но вслух не стала сомневаться в слове Владыки.

Ответ Шиты заставил меня задуматься. Получается, Владыка специально усилил защиту дворца собаками, чтобы мы не сбежали ночью. Действительно, днем мы весь день на виду, и если бежать, то ночь самое подходящее время. Неизвестно,

как все повернется, поэтому информацию о том, что я знаю про собак, решила придержать при себе. Их, наверное, только ночью выпускают, и заговори я об этом, тут же бы возникли вопросы, чего это мне ночью не спится, что я по коридорам шастаю.

Таким образом, информацию о ночном приключении я оставила при себе, а к следующей ночи припасла у себя в комнате мясные закуски на случай визита. Почесать за ушком – это, конечно, хорошо, но пусть привыкает, что я ее кормлю, и воспринимает меня хозяйкой.

«Будет неплохо приручить псину», – решила я, ведь никогда не знаешь, когда это может пригодиться.

Как бы ни устала за день, но на следующую ночь я специально долго не ложилась спать и, услышав шум за дверью, тут же открыла ее. Пес был тут как тут. Мне стало любопытно, он и в другие ночи приходил, а я не слышала, или это ему недавно моя дверь приглянулась.

Приглашая пса войти, я чувствовала себя ребенком, приводящим в дом животное, когда родители на работе. В данном же случае в отъезде. Не думаю, что Владыке понравится известие, что я с одним из его охранных псов подружилась. По-моему, это его еще больше взбесит.

Как и в прошлую ночь, пес напрашивался на ласку. Подношение из мяса принял, а вот сахарную косточку, которую мне всеми правдами и неправдами удалось стащить из кухни, проигнорировал. Вот же зараза! Какой-то пес неправильный. Животину я окрестила Шреком по аналогии с мультиком. Как и в прошлый раз, псина исчезла под утро.

А вот на следующую ночь пес явился ко мне грязным. Ничего удивительного, впрочем, так как целый день моросил дождь. Ну как такого гладить? Я затащила его в ванную, где помыла шампунем. Водные процедуры он принял стоически. От шампуня смешно расчихался, но терпеливо ждал, пока я смою всю пену. Затем этот засранец отряхнулся, в результате чего моя рубашка насквозь промокла. Надо было видеть довольную морду этого обормота, когда он, высунув язык, осматривал результат своих деяний. Пришлось идти переодеваться.

Пес оказался прекрасным слушателем. Ему я могла высказать все свои тревоги. Рассказать о том, как беспокоюсь за дочь, мечтаю вернуться домой, и поделиться надеждой, что Владыка еще долго не вернется, так как без него здесь совсем неплохо и даже терпимо живется. Ночью он совсем обнаглел и залез на постель. Я пыталась его спросонья сдвинуть, но он заскулил и подсунул свою голову мне под руку. Не став настаивать, я так и заснула, обняв его. Было тепло и уютно. От него еще так приятно шампунем пахло.

Жаль, но после этой ночи он так больше и не появился. У-у-у, мужчины! Только к ним привяжешься, как они сбегают. Да еще наутро переполох был. В коридоре нашли отпечатки лап, и Шита с беспокойством спрашивала, никто ли меня ночью не тревожил. Я сделала лицо сфинкса и сказала, что всю ночь крепко спала.

Затем поинтересовалась, а в чем, собственно, дело. «Нет-нет, все в порядке», – ушла она от ответа. А когда пес не пришел ни в эту ночь, ни на следующую, я решила, что ему было запрещено появляться в самом коридоре. Наверное, стражники стали лучше следить, чтобы такого больше не повторилось. Но я скучала по Шреку.

* * *

К сожалению, все хорошее не длится вечно, вот и Владыка вернулся через десять дней отсутствия. Я от слуг об этом узнала. Дочь была на уроке правописания, а мы с Арантосом обсуждали меню, когда вбежал слуга с известием о прибытии. Пришлось срочно его корректировать, увеличивая число мясных блюд, и рассчитывать на большее число людей.

При этом известии я тут же погрустнела. Недолго музыка играла. Теперь опять начнутся постоянные придирки к моей персоне. Зато леди Сузанна воспрянула духом. Опять, наверное, побежит к нему жаловаться. Удивительно было бы, если б не побежала. Прекрасно понимаю, что она боится потери своего влияния. Была полновластная хозяйка во дворце, а пришла я и заставляю ее постепенно сдавать позиции. Слуг сама назначаю, от составления меню ее отстранила, недалек тот час, когда и со всеми спорными моментами слуги ко мне приходить начнут.

Лично я пока сильно в ее дела не лезу. У меня еще теплится надежда, что Владыка обретет нюх и поймет, что ошибся с выбором и не тех схватил. Вот я тогда посмеюсь. У меня даже сомнений не было, что он нас домой вернет в таком случае. Люциан меня так сильно не переносит, что еще доплатит, лишь бы я скорее убралась.

Решив все вопросы с Арантосом, я поспешила на урок к дочери. Начинали изучать правописание мы с ней вместе, но я ушла вперед, так как мне, в силу моего возраста, это проще, и теперь на уроках я присутствую через раз.

Уже у дверей услышала голос дочери: «Я устала! У меня пальцы болят», и почему-то злой ответ учительницы: «Дерзкая девчонка! Ты и половины не сделала. Руки на стол!»

Открыв дверь, я увидела, как она указкой наносит удары по пальчикам дочери и у той дрожат губы. У меня как будто красная пелена перед глазами встала. Никогда не била дочь, предпочитая договариваться, а тут какая-то дрянь на моего ребенка руку подняла?!

– Мама! – увидела дочь меня, и слезы градом потекли из глаз. С места она встать не решилась.

– Котенок, сними браслет, – еле сдерживаясь, попросила я, подходя к ним.

При моем появлении эта так называемая учительница застыла в замешательстве. Наверное, не ожидала моего прихода и прикидывала, что я видела. Дочь захлопала глазами, не понимая, о чем я прошу, даже слезы течь перестали. Тогда я сама расстегнула браслет магистра Карастоса, а потом повернулась к застывшей девушке.

– Если ты, тварь, посмеешь еще раз поднять руку на мою дочь, то я тебя без всякого оборота лично загрызу и порежу на ленточки, – с силой процедила я, четко выговаривая каждое слово, идя на нее. Та отступила на шаг, запнулась за стул и шлепнулась на него, в испуге смотря на меня. Я нависла над ней, а в моих глазах она увидела свою смерть, так как в этот момент я мечтала вцепиться в ее тонкую шейку.