Единственная для президента
Шрифт:
А если Влад и правда привяжется к дочке? Будет всё свободное время ей отдавать, а не будущей жене. Вдруг кто-то запечатлит на камеру его с Верой и эти снимки улетят в интернет, вызвав бурю сплетен? Если Власов Старший найдёт Веру, он не допустит прежней ошибки. Не станет вновь скидывать её в детдом! Рука мерзавца точно не дрогнет, даже если перед ним ребёнок. Он – бездушная тварь.
Я немо всхлипываю, вспоминая о Верочке. Боже, как ты там, моя малышка? Если бы ты только знала, как сильно я хочу к тебе…
В палату
– Ну как вы себя чувствуете?
– Более-менее.
Подходит ко мне, приступая к осмотру, затем проверяет оборудование.
– Что ж, всё в порядке, я даже удивлена. Вы быстро идёте на поправку, у вас крепкий организм, выносливый.
– Я выросла в детском доме… – не знаю, зачем я ей это говорю. Само вырвалось. А иду на поправку удивительно быстро только из-за Веры. Доченька для меня самая сильная мотивация, чтобы в кратчайшие сроки встать на ноги.
– А жалобы ко мне есть?
– Хочу домой.
Она усмехается, уперев руки в бока.
– Тебе тут минимум две недели придётся лежать, по факту.
– Разве он не отдал приказ готовить меня к выписке?
В дверь стучат. Я вижу медсестру, которая спешит к своей начальнице, протягивая той небольшой листок.
– Элеонора Валерьевна, мы выяснили, что это был за препарат.
Вдумчиво читает заключение, и сама становится такой же белой, как бумага, на которой его напечатали.
– И?
Мы все дружно вздрагиваем от низкого голоса, в палате неожиданно появляется Владимир Власов.
– Вы были правы. Чудо, что вы вовремя заподозрили неладное и выбили шприц из рук негодяйки.
– Это был не шприц, а оружие убийства, – с дрожью в голосе добавляет медсестра.
– Ей дважды пытались ввести антиаритмический препарат, но в первом случае, видимо, дозу недодали, наша команда врачей вовремя пришла на помощь…
– У вас пять минут, – холодно предупреждает. – Мы немедленно уезжаем.
Влад делает несколько звонков, стоя напротив окна, пока медперсонал за его спиной мечется как угорелый. Закончив разговор, прячет телефон в карман и уверенно идёт ко мне.
Я сжимаюсь, словно пружина, когда огромная тень нависает над моей кроватью, а затем меня насквозь прожигают янтарные бездны.
– Всё готово? – обращается к Ефремовой, та зажато кивает.
Отбрасывает в сторону одеяло, наклоняется и поднимает меня на руки, прижимая к груди.
Сердце пропускает удар от ощущения жара крепкого тела и терпкого аромата одеколона, возвращая в горькое прошлое. В момент, когда он меня поднял, я случайно коснулась губами его шеи… Низ живота томно сжался, я тут же отстранилась, будто меня ударило током.
– Куда ты меня несёшь?
Влад двигается к двери, крепче прижимая меня к себе, от волнения я сжимаюсь в комок, вцепившись пальцами в ткань пиджака, чувствуя
– Осторожней. – Мечется следом Элеонора Валерьевна, пытаясь контролировать каждый наш шаг. Представляю, в каком она сейчас пребывает негодовании, но вынуждена вести себя молчаливо. У неё нет выбора.
– Ты же хочешь увидеть дочку?
Сильней сжимаю пальцами его пиджак, мои глаза загорелись надеждой.
– Отвезу тебя в загородный дом, там безопасно.
– Вера там? Она сейчас находится там? С кем?
Наклоняется к моему лицо слишком близко – кончик его носа практически касается моей щеки, а дыхание обжигает кожу.
– Ты должна выдержать всё, Полина.
Вдруг ловит за подбородок, сдавливая его пальцами, заставляя задержать дыхание и покрыться мурашками.
– Я спас тебя. Значит ты теперь принадлежишь мне.
Оказавшись в коридоре, нас окружает толпа мужчин в тёмных костюмах. Все они ведут себя настороженно: оглядываются по сторонам, общаются через специальную гарнитуру, держатся наготове, чтобы, в случае чего, извлечь из-за пазухи пистолет.
– Владимир Николаевич, нужно положить её на каталку… – предлагает Элеонора Валерьевна, на ходу набрасывая поверх белого халата куртку.
– Нет, времени. Мы уйдём через запасной вход, вниз по лестнице. Всем глядеть в оба.
На данный момент я ощущаю себя комфортно, стойко выдерживаю переезд. Всё благодаря надежде, что очень скоро я увижу дочь. Только эти мощные мысли придают мне сил, блокируя боль и страх.
Пара минут, мы оказываемся на небольшой парковке со служебными автомобилями. В одном из таких дверь нараспашку. Меня вносят туда и осторожно укладывают на кушетку. Влад садится рядом, Элеонора Валерьевна вперёд, с нами в машине находятся ещё три охранника. Наконец, мы трогаемся с места.
Небо затянуло тёмными тучами, в воздухе ощущается морозная прохлада, мелкие снежинки, похожие на пыль, плавно парят в воздухе, покрывая землю. Из вещей у меня с собой ничего нет, только больничная сорочка, поверх которой на меня набросили флисовое одеяло.
Куда делись мои вещи – пока не спрашивала. В день аварии на мне было пальто и сумка. Ничего ценного. Думаю, Влад, или его люди, уже успели покопаться в моём телефоне, поэтому я еду с пустыми руками.
Проводим в дороге минут семь, все молчат. Пока Влад не рушит тишину звонком. Он набирает чей-то номер на дорогом фирменном смартфоне, произнеся в динамик:
– Жень, готов? Действуем как договаривались. Мы будем на месте через три минуты.
Я ёжусь, словно мне холодно, но в машине работает печка. Возможно, у меня поднялась температура, или это нервное, поскольку я прошла через ад, едва не расставшись с жизнью. Если бы не он…