Единственная на всю планету 2
Шрифт:
– Сняла запрет и чуть подтолкнула, чтобы он мне врезал. А до этого ненадолго всех обездвижила и позвонила Головину, чтобы пришел. Пока он шел, немного почистила всем мозги.
– Кто бы почистил твои! – с осуждением сказал Сергей. – Ты сломала человеку жизнь. Его действия попадают под третий пункт двести восемьдесят шестой статьи. А это очень серьезно. А у него двое детей: мальчик и девочка. Пусть он допустил нарушения, но он тебя за эти погоны и пальцем не тронул бы! Скорее всего, постарался бы замять и твою наглость, и свои грешки. А ты устроила натуральную провокацию
– Они меня страшно разозлили, – всхлипнула Ольга. – Я и решила, чтобы наказали... А заодно проверила, как все работает...
– Она тренировалась! – сказал Сергей. – Честное слово, если бы я мог, я бы у тебя эту магию отобрал. Эта Тарасова, видимо, действительно дрянь и своими действиями дала тебе повод применить силу, а Маслов тебе, по сути, еще ничего не сделал. Откуда ты знаешь, какие у них отношения? Иногда бывает так, что человеку трудно отказать. Может быть, и ему было трудно послать эту Тарасову. Ну показал бы он ей свое рвение, и вас отпустили бы. И ты это прекрасно знала!
– И что теперь можно сделать? – спросил Егор, стараясь не смотреть на дочь.
– У нас мало опытных сотрудников, а Маслов, в общем-то, на хорошем счету, – сказал Сергей. – Головин не хочет давать хода этому делу, но ему нужно быть уверенным в том, что вы не начнете его раздувать. Николая накажут, но не слишком строго. А Ольгу не будут привлекать за оскорбительные действия. Что смотришь? Могут и привлечь. Причем его проступок тебя не выгораживает, так что могут наказать обоих.
– Виктор Аркадьевич мне ничего делать не будет, – продолжая всхлипывать, сказала Ольга. – Я у него на всякий случай пробежалась по памяти и кое-что поправила.
– Сама же говорила, что магия недолговечна, – сказал Егор. – Пройдут несколько дней...
– Не в этом случае, – пояснил Нор. – Если напрямую вмешиваться в поведение или, например, ставить иллюзии, тогда да, будет действовать только несколько дней. Остаточное действие будет, но так... слабое. А если лечить болезни или вмешиваться в память, магия тоже исчезает, но вызванные ею результаты остаются.
– И что же ты сделала полицейскому начальству? – спросил Егор.
– Убрала одни воспоминания и подправила другие, – сказала Ольга. – Изменила к ним отношение и вызвала к себе симпатию. Он сам по себе неплохой человек, просто стал немного лучше. Личность человека, если говорить упрощенно, это набор воспоминаний и их оценок. Это как набор шаблонов, которые используются при оценке любого явления. Это высшая магия, я ее сейчас отрабатываю.
– А нельзя ее пробовать не на живых людях, а на твоем вепре? – сказал Сергей. – Кто тебе дал право копаться в чужих мозгах? Улучшила она его! Ты сама еще не сложилась, как личность, а берешься вмешиваться в суть других людей! Причем не только тех людей, которые тебе враждебны. Если не прекратишь, можешь к нам больше не приезжать.
– А если на меня будут наезжать? – вскинулась Ольга. – Неужели лучше подарить человеку инфаркт, который сведет его
– Если изредка и в порядке самообороны, это я понять могу, – сказал Сергей. – То, что ты отмочила, в разряд таких действий не попадает.
– Что мы должны делать? – спросил Егор.
– Сегодня уже поздно, а завтра я во втором часу за тобой приеду и поедем в школу за Ольгой. У вас ведь пять уроков? А после едем к нам. Она извинится, а ты распишешься в том, что никаких претензий к капитану Маслову у вас нет. И я очень надеюсь, что в связи с вами в следующем году не будет ни трупов, ни киллеров, ни разжалованных офицеров полиции.
– Куда сейчас едем? – спросил Третьяков Фадеева.
Николай десять минут назад встретил Виктора в Домодедово и сейчас в сопровождении машины СБ вез в Москву.
– Давай ко мне, – сказал Виктор. – Я уже почти полгода не был дома, а дней через десять перееду сюда окончательно. Квартиру проверяли?
– Служба Лобанова ею не интересовалась, – ответил Николай. – С охраны ее не снимали, это мы проверили в первую очередь. А приборный контроль проведем сейчас. Я все-таки не хотел туда без тебя соваться. Лично мне было бы неприятно, если бы кто-то, пусть даже ты, хозяйничал у меня в мое отсутствие. Если по необходимости, тогда понятно, но я ее не видел. Как себя чувствует Людмила?
– Со мной не разговаривает.
– Понятно. Извини за мой совет, он тебе вышел боком.
– И совет у тебя был не слишком... умным, и я сделал пару глупостей. Больше я не собираюсь сам заниматься вопросами безопасности, слишком дорогая цена, которую приходится платить за ошибки. Аппаратура включена?
– Никаких закладок в салоне нет, стекло звуконепроницаемое, и лазером с окон машины ничего не снимешь, так что можешь говорить спокойно.
– Какой расклад в той группе, которая поддерживала Дерешкова?
– Сейчас все ждут торгов, а потом начнется возня. К нам никто из них претензий не имеет. Ты примешь участие?
– Заманчиво перехватить акции Дерешкова, – сказал Виктор, – но я в торгах участвовать не буду. Одно дело – приобрести контрольный пакет, другое – урвать процента два-три. Боюсь, что купить больше просто не дадут.
– И три процента это тоже неплохо, – возразил Николай. – Или я чего-то не знаю?
– Я затеваю новое дело, которое может потребовать больших инвестиций, а почти все деньги в деле. Свободных резервов не так много, как хотелось бы. Я собирался приобретать акции в течение двух лет, сразу я на них тратиться не могу.
– Прибыльное дело?
– Должно быть прибыльным, – сказал Виктор. – Извини, но мой партнер против продажи акций, а к займам я прибегать не хочу. Денег хватает с избытком, но в новом деле возможно все, и резервы не помешают. Рогов прилетел?
– Да, три дня назад.
– Придется вам, ребята, действовать без меня. Если дела пойдут так, как я рассчитываю, я вам со временем и свои акции продам.
– Интересно, что ты накопал, – улыбнулся Николай. – Ладно, спрашивать не буду. Помощь не нужна?