Единственная на всю планету - 3

Ищенко Геннадий Владимирович

— Что за барышня? — спросил Виктор. — Бывают же такие красотки! И сразу видно, что не дура.

— Она нам не представилась, — ответил Сергей. — Сказала только, что отвечает за нашу подготовку. Наверное, здешний администратор. Так, прекратили болтать и начали праздновать. Мы можем и задержаться, а вы — нет, поэтому лопайте деликатесы, а я открою шампанское. Я его не люблю, и сейчас совсем не тянет на спиртное, но раз дали, хоть смочу язык…

Видимо, в этот день их облучили, потому что на следующее утро Сергею в первый раз удалось разделить сознание. Это было очень странное ощущение, словно он сам раздвоился и знал, чем занимается каждая из половин. Плохо, что на обе личности

была только одна пара глаз, а то можно было бы работать на компьютере и читать распечатку. В ее изучении новая способность не помогла. Им оставили номер телефона, по которому нужно было звонить, если прорежутся новые способности. Он и позвонил, а чего через несколько минут к ним в комнату пришла все та же девушка в сопровождении молодого парня, с которого можно было лепить статую Геракла. Разница, по мнению Сергея, была только в том, что у Геракла волосы вились, а у парня они были прямыми.

— Надень ему шлем, — попросила она своего спутника, и тот надел на голову Сергея что-то вроде пластиковой каски.

— Никаких признаков, — сказал он, для чего-то потрогав шлем руками. — Да и рано еще. Вас как зовут?

— Сергеем меня зовут, — ответил Соломатин. — Или вам нужно назваться полностью?

— Достаточно имени, — улыбнулся парень. — Вижу у вас недовольство тем, что мы не представились. Это не пренебрежение, как вы подумали, просто были причины. Но сейчас это уже неважно. Меня зовут Нор, а это моя жена Ольга. Я хотел сказать, что разделение сознания пока получилось только у вас. У нас недостаточно опыта, чтобы понять, что это значит. То ли у вас высокий потенциал, то ли, наоборот, ограниченные возможности. Поэтому мы вас берем под особый контроль. Этот шлем помогает определить момент, когда нужно прекратить оптимизацию. При этом мы запоминаем состояние вашего мозга, чтобы в случае неудачи легче проводить лечение.

До следующего облучения он оставался единственным, кто мог похвастаться успехом, но на четвертый день разделять сознание могли уже пятеро, причем у одного из них получилось делить его на четыре личности. К десятому дню такой способности не было только у двенадцати старожилов. Ольга уже не ходила по комнатам, а вела ежедневный прием в медицинском кабинете, пытаясь с помощью шлема уловить тревожные сигналы и запоминая изменения в активности зон мозга. Утром одиннадцатого дня, за завтраком, всем членам первой группы приказали спуститься в зал, где проходили беседы. Там их уже ждала Ольга.

— Мы с вами прошли второй этап, — сказала она, обведя глазами зал. — Все собрались? Тогда я продолжу. Пока ни с кем из вас не получилось добиться главного — качественно улучшить мышление, хотя многие из вас к этому приблизились вплотную. Как я вам и обещала, вы вправе решить, продолжать работу или уехать. Если останетесь, большинству из вас должно хватить такого же десятидневного курса. Тем, кто пока даже не может дробить сознание, потребуется дополнительное время. Я понимаю, что риск существенно вырос и вам уже надоело здесь сидеть и хочется увидеть родных, но все-таки прошу еще немного потерпеть. Наверное, вы уже для себя все решили, и я должна знать ваше решение. Поэтому те, кто хочет уехать, пусть поднимут руки!

Никто из сотни собравшихся в зале мужчин не поднял руки, и часом позже начала работать приехавшая в Обнинск Александра. Учитывая ее ограниченные возможности, на ученых воздействовали, собирая их в медицинском кабинете якобы для осмотра группами по двадцать человек. Уже на пятый день появились первые счастливцы, которые обрели способность «глубокого погружения в проблему». Прибор по–прежнему не обнаруживал тревожных сигналов, но Ольга не стала рисковать и сразу

же прервала им оптимизацию и отправляла в Ржев. Когда случилось несчастье, таких набралось два десятка, а самые отставшие уже могли разделять сознание на три личности. В тот день Ольге осталось принять всего тринадцать человек, когда впервые сработал индикатор шлема.

— Все, — сказала она Соломатину. — Мне жаль, Сергей, но с вами больше нельзя работать. Сколько у вас потоков сознания?

— Вчера вечером было пять, — с досадой сказал он. — Сейчас попробую еще раз, может, что-то изменилось.

Это были его последние слова. Тело мужчины закаменело, а заглянув в его лицо, Ольга увидела широко открытые глаза с огромными зрачками.

— Мать! — высказался Нор. — Толку нам от этого шлема, если он так поздно срабатывает! Я несу Сергея в изолятор. Закончим прием остальных, а потом с ним займемся.

Медицинский кабинет располагался в одной из комнат стандартной квартиры, а вторая комната была оборудована под изолятор как раз для подобных случаев. Нор взял математика на руки и перенес в соседнюю комнату. Уложить пострадавшего не получилось, поэтому он его посадил на кровать и вернулся к Ольге. Остальным за десять минут прогнали проверку шлемом, после чего вернулись в изолятор.

— Ничего не выйдет! — в отчаянии сказала Ольга. — Я помню карту активности зон его мозга, но сейчас у него все поменялось и продолжает постоянно меняться! Как в таких условиях что-то делать?

— Может, дождаться конца этих изменений, а потом пробовать? — предложил Нор. — Наверное, это самое разумное. Посиди с ним, а я пойду поговорю с его соседом по комнате. Нет смысла баламутить людей на ночь глядя, скажем им завтра утром.

Он ушел и вернулся через десять минут.

— Матерится, — сказал он девушке о Егорове. — Если у нас ничего не получится, многие все бросят. Могут бросить ученые и из второй партии. Мы сделали ошибку, не переселив старожилов отдельно от остальных в один подъезд. Все равно, конечно, общались бы, но уже меньше.

— Изменения стабилизировались, — растерянно сказала Ольга. — Картина похожая, но очень много отличий. Мне здесь работы на неделю без уверенности в том, что это что-то даст. Знаешь, что мне напомнила эта карусель у него в мозгу? Помнишь, что творилось в голове Уголька, перед тем как он вырубился? Наверное, у кота тоже начало дробиться сознание и он сразу же потерял над ним контроль. А потом мозг перешел на качественно более высокий уровень, и все само прошло.

— Нет у нас недели! — сказал Нор. — Каталепсия не проходит, а это чревато неприятностями. Дыхание поверхностное, и все мышцы напряжены. Если такое состояние продлится долго, он не сможет ни пить, ни опорожниться. И спазмолитики не помогут. Оля, а что если его еще несколько раз подтолкнуть? Чем мы рискуем? Если у его мозга не хватает способности контролировать возросшее число потоков сознания, может, после дополнительной стимуляции, его возможности возрастут? Сознание раздроблено, и связность между личностями потеряна, поэтому новым личностям просто неоткуда взяться, а вот мозг должен прогрессировать.

— Я боюсь! — Ольгу начало трясти. — Это ведь тоже несколько дней! И потом мышление нарушено, и он все равно не соберет себя воедино!

— Прекрати немедленно! — прикрикнул Нор на жену. — Ты согласилась, когда Игорь говорил, что может отсеяться каждый третий! А у нас на два десятка успешных всего один попал в карантин! И не будем мы ждать два или три дня. Ты права: нет у нас этого времени! Я предлагаю долбить его раз за разом воздействиями, как мы долбили кота. Сначала ты, а потом и я. А дальше просто лишим сознания. Когда придет в себя…