Единственная на всю планету. Дилогия

Владимирович Ищенко Геннадий

— Открывай, Гарш, не то голову оторву! — гаркнул на него Олес. — Благородная госпожа должна ждать, пока вы оторвете от лавок свои задницы!

— Вы, что ли, ваша милость? — спросил слуга. — Звиняйте, мы вас так рано не ждали. Чуток подождите, я сбегаю за ключом!

— У нас сейчас мало воинов, — смущенно объяснил Олес. — Оборонить всю стену, да еще в темноте, они никак не смогут, поэтому все запираются в замке. А отец, чтобы сдуру не открыли кому не надо, забирает ключ от ворот. Сейчас нам откроют.

Им открыли минут через десять, предварительно посветив факелом и убедившись, что у ворот действительно сын хозяина с какой-то шлюхой. Горящие факелы слепили и не дали толком ничего рассмотреть. Вику это не сильно расстроило: меньше всего ее сейчас интересовало внутреннее устройство баронского замка. Она по-прежнему не чувствовала

усталости, но страшно хотела есть и спать. И еще хотелось смыть с себя грязь и кровь. И того, и другого на ней было предостаточно, и девушка уже не раз укорила себя за спешку. Вот что стоило зайти в те избушки? Наверняка там была вода и какая-нибудь пища. Нет, решила побыстрее приехать в замок и, как выяснилось, зря: все равно они до ночи не успели.

— Возьми коней, Гарш! — приказал спешившийся Олес. — Госпожа…

Вика не стала ждать, пока он галантно поможет ей слезть с лошади, и соскочила с нее сама. Слуги почему-то застыли на месте, но девушку они сейчас интересовали гораздо меньше грязной и заплеванной брусчатки, по которой пришлось идти босиком. К сожалению, заимствованная божественность не спасала от грязи. В самом замке тоже было темно, но Олесу это не мешало, а она шла за ним, ориентируясь на звук его шагов. Когда в одном из коридоров натолкнулись на слугу с зажженным фонарем, идти стало легче. Олес отобрал фонарь и светил так, чтобы Вике было удобно идти.

— Сейчас зайдем к отцу, — сказал он девушке. — Его наверняка разбудили, когда побежали за ключом. В замке есть только одна достойная вас комната, но я не в праве ею распоряжаться.

До спальни барона они не дошли, он их встретил сам в большой комнате, в которой, кроме камина, низкого стола и пары стульев, ничего не было. Барон был пониже сына и лет на двадцать его старше. Два фонаря, которые там горели, хорошо освещали Вику с Олесом, но барон стоял в тени, поэтому был плохо виден. Зато он ее рассмотрел хорошо.

— Совсем ума лишился? — недовольно сказал он сыну. — Мало того что нарушил мой приказ и приехал раньше положенного, так еще приволок с собой грязную шлюху!

— Отец! Не смейте так говорить о госпоже! — вскинулся Олес. — Она спасла мне жизнь, перебив разбойников и исцелив от ран!

— Точно рехнулся, — сделал вывод барон. — Жад, выброси шлюху из замка, пока слуги не принесли мне ключи. Иначе ее придется сбрасывать со стены, а вам завтра заниматься уборкой того, что от нее останется. А ты иди спать, я с тобой утром поговорю! И не вздумай мне перечить! Не забывай, что у меня есть еще два сына.

От его слов на Вику накатило такое отчаяние, что на глазах выступили слезы. Она бы заревела, если бы ей позволило реветь то, что с утра угнездилось в ее сознании. Оно опять перехватило управление телом, поэтому оторопевший барон увидел, как грязная, почти раздетая девчонка сделала шаг навстречу его слуге, и тот упал, захрипев и засучив ногами.

— Если кто-нибудь еще хоть раз назовет меня шлюхой, вырву язык! — глядя в лицо барону, сказала она, бросив к его ногам вырванный кадык. Немедленно предоставьте мне комнату, воду и прислугу!

Светлана открыла глаза и потянулась. Сегодня она проснулась не в той комнате, в которой спала первую ночь. После того как она вчера исцелила жену наместника, отношение хозяев изменилось с вежливого и немного опасливого на почти родственное. По крайней мере, сам наместник относился к ней, как к дочери, а его сын не отходил ни на шаг. Маг тоже пообещал научить всему, чем она сможет пользоваться, а миледи Тония залила слезами, поцеловала и сама отвела в эти комнаты, которые раньше принадлежали ее дочери и с момента ее смерти никем не занимались. Весь гардероб умершей Гани тоже достался ей. А после вечерней трапезы, провожая ее сюда, Бар, покраснев от смущения, надел ей на шею колье. Такое поведение совсем не подходило сильному и уверенному в себе молодому человеку. Неужели он в нее влюбился? Эта мысль была приятной, как ей был приятен сам красивый сын наместника. Закрутить с ним роман? А почему бы и нет? Мужчина все равно нужен, да и Гарла ее подталкивала к чему-то такому. А брак с сыном наместника — это очень хорошая партия. Домой ее пока не тянуло. Единственное, что хотелось сделать, — это передать родителям и брату, что она жива и в порядке. Но ведь ей обещали прогулку в родной мир… Вчера Бар почти полдня рассказывал Светлане об этом мире и отвечал на ее вопросы, поэтому она получила хорошее представление

о королевстве, в котором находилась, и кое-какие знания о его соседях. В королевстве Ортан короля не было, был принц, которому исполнилось только двенадцать лет. Звали принца Ивор. По какой причине умер его еще совсем нестарый и довольно крепкий отец, Бар не сказал, намекнул только, что дело это темное, и лучше его не касаться. До совершеннолетия принца правила его мать — королева Лора. Власти, как поняла Светлана, у нее было немного, и все ее самые важные решения должны были быть одобрены советом наместников. Наместники заинтересовали девушку не только потому, что она гостила у одного из них. Просто ничего похожего она в истории земного средневековья не помнила. В королевстве все дворяне делились на три группы: нетитулованные, которых было подавляющее большинство, бароны и князья. Герцогов не было, хотя по силе и влиянию на эту роль вполне могли претендовать наместники. Разница была и довольно существенная. Герцогство переходило от отца к сыну и даже при утрате земель, насколько она помнила, сохранялось право на титул. А вот наместник ставился королем и мог быть им же снят, становясь обычным нетитулованным дворянином. На практике такое случалось считанные разы за всю историю королевства, и большинство наместников, постарев, с согласия короля передавали управление провинцией своему наследнику. Особняком стоял Совет магов, который занимался самими магами и крайне редко вмешивался в дела наместников или короля. Но в этих редких случаях его требования немедленно всеми исполнялись. Почему маги давно не подгребли под себя всю власть, Светлана так и не поняла. Наверное, было что-то еще, о чем не знал или не захотел говорить Бар. Поняла она и реакцию на свою красоту. Если судить по виденным ею женщинам или портретам в одном из коридоров дворца, красивых женщин здесь не было. Точнее говоря, у них не было красивых лиц, потому что стройных девушек с густыми, красивыми волосами встречалось достаточно. Когда-то, много сотен лет назад, с женской красотой все было нормально. Говорят, что причиной того, что так погрубели женские лица, стала свара местных богов. Сейчас красивое женское лицо было признаком магического улучшения породы, которое давно и повсеместно запретили.

"Еще один повод для союза с Баром, — подумала Светлана. — Иначе придется изуродовать себе лицо. Если кто и сможет защитить от палачей, так это наместник. Только вот будут ли дети от такого союза? Внешнее сходство еще ни о чем не говорит, гены у нас наверняка разные. А если не будет детей, не будет и продления рода. И кто ему такое позволит? Надо будет об этом при случае спросить у Гарлы".

Сегодня ею занимались сразу две служанки, и наведение марафета заняло гораздо меньше времени. Новое платье голубого цвета с облегающим лифом и пышной юбкой выглядело шикарно, но она не привыкла к таким нарядам и чувствовала себя в нем несколько скованно, тем более что глубокое декольте выставляло напоказ почти всю грудь.

— Милорд Бар передал их для вас, миледи! — сказала Лини, показывая Светлане золотые серьги с крупными изумрудами. — Надеть? Милорду будет приятно.

— Надевай, — согласилась она, удивляясь и радуясь в душе тому, как Бар форсирует их отношения.

Светлана не хотела разрыва с мужем, и его уход ее больно ранил и подорвал веру в себя, как в привлекательную и желанную женщину. Потеря работы и дележка имущества окончательно ввергли в депрессию. Сейчас она неожиданно приобрела силу, молодость и целый мир в придачу. И ее любви жаждал сильный красивый мужчина, до которого ее бывшему мужу было очень далеко. И это радовало, придавало уверенности и расцвечивало мир новыми красками.

— Вам бы еще на шею бусы, — вздохнула Лини. — Что-нибудь в тон серьгам или платью.

— Обойдусь, — сказала Светлана. — Бус у меня нет, и я иду в трапезную не демонстрировать себя, а завтракать. Наклонюсь над столом, и твои бусы попробуют еду раньше меня.

— Ваша правда, миледи! — фыркнула девушка. — Это я сказала, не подумав. Вам уже пора идти.

На этот раз Светлана пошла сама без провожатых, удивляясь про себя, как местные умудряются без часов точно чувствовать время. Когда она вошла в трапезную, все уже были за столом и ждали только ее. Слегка порозовев от того, с каким восхищением и неприкрытым желанием смотрел на нее Бар, девушка со всеми поздоровалась и села на свое место. За столом почти не разговаривали, а после окончания трапезы наместник пригласил ее в свои комнаты для разговора.