Единственная на всю планету. Дилогия
Шрифт:
– Займусь. Как твоя латынь?
– Нормально латынь. После шестого усиления памяти для меня языки не проблема. Произношение, наверное, ужасное, а читаю нормально. Ничего, в школу приходит врачиха, так я с ее помощью произношение подправлю.
– По-моему, ты уже перестала меняться, - Нор подошел к Ольге, взял ее за плечи и уставился в лицо.
– Веснушки ушли, а глаза стали на треть больше. Не глаза, а глазища. И носик опустился. Жаль, мне и тот вздернутый нравился. А волос на голове стало вдвое больше. Не тяжело таскать на голове такое богатство? Может быть, подстричь короче? При борьбе
– Ничего, потерплю!
– она отстранилась от Нора.
– Жизнь этими двумя занятиями не ограничивается.
– А вообще ты из милой превратилась в красивую. Такими изображают эльфиек на обложках книг твоего отца. Еще бы острые ушки...
– Тебе все смех, - вздохнула Ольга.
– А я как подумаю о школе, так сразу становится неуютно. Директор меня едва узнала, а это было две недели назад. С тех пор я еще больше изменилась. Наверное, весь класс решит, что пришли не два новичка, а три. И мальчишки наверняка станут ухлестывать. Без магии не отвадишь. А бить всем морды... Если ты этим займешься, нас и расположение директора не спасет. Сам должен помнить, чьи сынки у нас учатся.
– Если бы не магия, почистил бы физиономии и Бортникову, и Васильеву, - возразил Нор.
– Нетрудно такое сделать при свидетелях и вынудить их начать первыми. Но с магией махать кулаками, наверное, не придется.
– Ага, - скептически сказала подруга.
– Главный недостаток нашей магии в недолговечности ее действия. Ну отвадил ты их раз, другой, ну пятый. А в шестой раз магия уже не подействует. Можно, конечно, напугать, но этим ты покажешь свои возможности.
– Не надо себя накручивать раньше времени, - улыбнулся Нор.
– Насколько я знаю ваших мальчишек, законченных придурков среди них нет. Поэтому все будет зависеть от тебя. Пошлешь их на фиг и не станешь крутить хвостом, не будет и неприятностей. Какой смысл бить морду сопернику, если ты безразличен девушке? Такое сплошь и рядом не от большого ума практикуется в младших классах, а в десятых делают только от врожденной подлости.
– Нор, вот я второй день думаю...
– Уже второй, а я об этом до сих пор ничего не знаю?
– Не смейся, а лучше послушай. Существует передача мыслей, и рано или поздно мы с тобой ее добьем. А почему ни у кого так и не получилось читать чужие мысли? Если я тебе послала мысль, то ты услышал, а просто заглянуть в голову? Можно подключаться к чужим органам чувств, можно вообще слиться с человеком, а прочесть мысли нельзя. Почему? Ведь если бы такое получилось...
– Не одна ты такая умная, - сказал Нор.
– Сотни лет многие пробовали и все без толку. Ты должна знать, что по этому поводу говорят жрецы.
– Я им не верю, - отмахнулась Ольга.
– Как же, запрет богов! В чужую любовь влезать можно, а слушать мысли запрещено. Кто-то мне будет нагло врать, а я...
– Ложь можно почувствовать, - перебил ее Нор.
– Когда человек скрывает правду, подсознательно он всегда испытывает стыд, даже если это вошло у него в привычку. А это уже эмоция. Почувствовать ее сложно, но можно. Только об этом не пишут в книгах, хотя знают многие. Меня учитель обещал научить, но не успел.
– Мне попался маг-недоучка!
– засмеялась девушка.
–
– Сама знаешь, как у нас относятся к женщинам. Женщину, за которой нет семьи или хотя бы мужа, любой может объявить своей собственностью. Дворянки являются исключением, но тебе свой благородный статус подтвердить нечем. И применение магии не сильно помогло бы. Сильных женщин-магов не существует, а раз одна такая появилась... Одним словом, разобрали бы там тебя на части. Опять пошел дождь.
– Всем здесь хорошо, - сказала Ольга.
– Одно плохо: лето уж больно короткое. Еще середина августа, а уже фактически осенняя погода. А я люблю, когда тепло. Говорила я отцу, чтобы сегодня никуда не ехал, теперь промокнет. Стучат. Кого это, интересно, принесло в такую погоду?
– Я, кажется, догадываюсь, кого, - сказал Нор.
– Сиди, мерзлячка, я посмотрю сам.
За калиткой, как он и предполагал, переминались Олег с Людмилой.
– Вам нужно приглашение?
– крикнул он.
– Быстро бегите в дом! Вот к чему эта глупая деликатность, когда сверху льет? Хотелось постучать, стучали бы во входную дверь, стоя под навесом.
– О чем вы думали, отправляясь в такую погоду без плащей и зонтов?
– ругалась Ольга, помогая Люде снять мокрое платье.
– Ты - ладно, но у Олега голова должна соображать!
– Спасибо!
– обиделась та.
– Мы выходили, когда еще было солнце. А потом все за десять минут затянуло тучами.
– Держи мой халат, - бросила ей махровый халат Ольга.
– А этим полотенцем обвяжи голову. Так, теперь шерстяные носки. Готова? Тогда шагом марш на кухню. Буду вас сейчас отпаивать горячим чаем с малиной.
Когда девушки пришли на кухню, там уже сидел Олег, одетый в кимоно Нора.
– Красавчик!
– прокомментировала Ольга его внешний вид.
– Люда, в кармане халата должна быть расческа, дай брату. А то его волосы сейчас высохнут и будет что-то вроде ирокеза. Держитесь, сейчас мы вас будем греть изнутри!
Через пять минут все четверо уже пили горячий с малиновым вареньем.
– Через час пообедаем, - пообещала Ольга.
– Вы ведь специально подгадали свой визит к обеду? Так понравились мои борщи или плохо готовит Ленка?
– Хорошо она готовит, - ответил Олег.
– Просто дома очень скучно. Мать оккупировала компьютер, а я телек не смотрю. И сестре приспичило вас увидеть, вот я ей на хвост и упал. А отцу нездоровится, поэтому его беспокоить не стали.
– А что с ним?
– спросила Ольга.
– Что-то с сердцем, - ответила Люда.
– С самого утра жаловался на то, что сердце печет и сильно болит, да и вообще ему нехорошо.
– Мужу нехорошо, а жена засела за комп?
– спросил Нор.
– У вас так заведено?
– Он никогда раньше не жаловался на сердце, - объяснил Олег.
– Болел только по мелочи. У нас был свой врач, но он больше занимался мамой. А у отца даже нет сердечных лекарств, а съездить за ними некому. У вас ведь, наверное, их тоже нет?
– У нас дома только йод, зеленка и перевязочные средства, - сказала Ольга.
– Вру, был еще анальгин. Олег, почему вы не вызвали скорую помощь?