Единственная на всю планету. Трилогия
Шрифт:
– Действуют мои обработки, – довольно сказал Нор. – Он на глазах становится умнее. Знал одно слово, теперь их у него два.
– Незачем издеваться над ребенком! – сказала Ольга. – Папаша!
– Я его уже обработал, – Нор тоже отложил учебник и встал со стула. – Вот вымахает он в два раза больше и начнет болтать. И что дальше? Будем его всю жизнь прятать в московской квартире? Или устроим мировую сенсацию?
– Там будет видно, – отмахнулась Ольга. – Ты сам что-нибудь можешь предложить? Ну и незачем тогда об этом говорить.
– Типично женский подход, – сказал Нор. – Оля, хватит его чесать, а то по всей
Получившего свою порцию ласки Уголька выставили за дверь, выключили свет и быстро заснули. На следующее утро Ольга с большой неохотой проделала то, о чем говорила Александре – проверила Людмилу. Когда Саша привезла ее из «Фазенды», девчонка ни с кем не поздоровалась и вообще не сказала ни слова. В машине Ольга успела только проверить ее чувства, на большее не хватило времени. Настроившись на Людмилу, она испытала только тоску и одиночество. Других эмоций у нее не было. Разбиралась с остальным уже в автобусе, предоставив общение с одноклассниками Нору.
– У нее не осталось близких людей, – мысленно сообщила она другу, когда они вышли из автобуса у школы. – Родители отца умерли, а с родителями матери она никогда не была близка. В детстве больше тянулась к отцу, но у того вечно на нее не хватало времени, а подарки общения не заменят. С матерью были доверительные отношения, но особой теплоты я в них не заметила. Главным человеком в ее жизни стал брат. Иной раз они ссорились, но Люда его по-настоящему любила. Все осложняется тем, что у нее совсем нет подруг, а в парне, который ей понравился в классе, она разочаровалась.
– Что, совсем нет подруг? – не поверил Нор.
– В Москве есть знакомые девчонки в основном из семей приятелей ее отца, но близко ни с ними, ни с кем-нибудь из одноклассниц она не сошлась. Я думаю, что это из-за положения отца и ее собственного характера. А может быть, просто не нашла родственную душу. А здесь ей сначала понравился ты, а когда перебесилась из-за того, что ты у нас уже занят, ее потянуло ко мне. Наверное, и мои обработки все-таки сказались, хоть полноценной привязки не получилось. Ее притягивали моя необычность и уверенность в себе, а когда я ее начала менять, еще и желание получить от меня как можно больше. Она уже начала немного свыкаться с потерей брата, когда я ей сообщила об их отъезде и о том, что ее отец оставил нам «Фазенду». Она поняла так, что ее увезут, а мы останемся здесь и будем жить в их доме. Отсюда и всплеск злости. Если бы я сказала о том, что мы тоже поедем в Москву, реакция была бы совсем другая.
– Эгоистка, – сделал вывод Нор. – Весь мир должен вращаться вокруг нее.
– Есть немного, – согласилась Ольга. – Но у нее немало и хороших качеств. А сейчас ей очень плохо и одиноко. Попробую еще раз сегодня к ней подкатить. Если не получится, пусть с ней возится Виктор. Он уже завтра должен приехать.
Сегодня у них последние два часа был УПК. Сам грузовик уже изучили, правила дорожного движения – тоже. Осталось вождение, которым только начали заниматься. Сегодня Ольга впервые села за руль и вместе с инструктором проехала сотню метров. Занимавшийся с ними мастер сжалился и выдал ей нечто вроде диванной подушки, которую
– Ничего, – утешил ее Нор. – Все равно нам здесь в следующем году не заниматься, а тебе грузовик не водить. А для «мерседеса» твоего роста хватит.
После окончания занятий они вместе с ребятами из Матвеевки поспешили к школе на автобус.
– Когда поедем, позвони Саше, чтобы немного задержалась, – мысленно попросила Ольга. – Я хочу поговорить с Людой.
Загрузились в автобус и до поворота в деревню проболтали с Сергеем и Верой. Когда вышли, машины, как и просили, не было.
– А где Сорокина? – спросила Люда.
– Я ее попросила задержаться, – пояснила Ольга. – Нор, Люда тебе свою сумку не отдаст, а мою можешь взять. И пропусти нас вперед: я хочу с ней поговорить наедине. Пойдем, Люда, немного пройдемся.
Людмила пожала плечами и медленно пошла по дороге, стараясь держаться подальше от Ольги.
– Тебе так неприятно мое присутствие? – спросила та. – Тогда можешь идти в лесничество лесом, только я тебе орать не буду.
– Что тебе от меня надо? – спросила Люда.
– Ничего особенного. Просто хотела сказать, что если ты не изменишь своего отношения, я в вашу московскую квартиру приезжать не буду. Пусть тогда твой отец ездит к нам сам.
– Ничего не поняла! – остановилась Люда. – Как приезжать?
– Весной мы переезжаем в Москву, – пояснила Ольга. – Не то чтобы я туда так рвалась, но моя помощь нужна твоему отцу, а я ему многим обязана, да и вообще у нас с ним очень хорошие отношения.
– А как же дом?
– «Фазенду» продавать не будем. Поселим в ней сторожа и будем приезжать летом. Если будет желание, можешь ездить с нами.
– А где же вы будете жить в Москве?
– А я знаю? – пожала плечами Ольга. – Твой отец сказал, что купит что-нибудь не слишком шикарное, но удобное для жизни, где-нибудь неподалеку от вас.
– И ты согласна ему помогать?
– А почему нет? Твой отец не ангел, но, в общем-то, порядочный человек, и я не думаю, что он заставит меня убивать младенцев и пить их кровь. Я дважды спасла ему жизнь и вообще была полезна, думаю, что буду полезной и впредь. Он завтра приезжает, и я тебе очень советую не смотреть на него волком. Все, что он делал, он делал ради вас. Ты его не видела, когда он узнал о гибели близких, иначе вела бы себя по-другому. Тебе сейчас, как никогда, нужна поддержка близкого человека, но и он нуждается в этом не меньше тебя.
– А какой у тебя интерес меня уламывать?
– Ты меня неправильно поняла, – Ольга остановилась и помахала Нору рукой, чтобы подходил. – Я тебя не уламываю. Когда мы с тобой только познакомились, ты вовсю демонстрировала свой норов, но позже стала вести себя нормально. Поначалу я помогала тебе только из-за твоего отца, но позже подружилась, и в наших отношениях уже не было никакого расчета, по крайней мере с моей стороны. Подумай своей головой! Если бы у твой подруги случилось такое несчастье, ты бы осталась в стороне? И не возникло бы желания помочь? Обнять ее, говорить ласковые слова, хоть как-то уменьшить боль потери? А ты себя ведешь, как ежик. Никогда не пыталась их гладить? Только дотронешься, как он сворачивается в клубок и выставит иголки.