Единственная сверхдержава
Шрифт:
Наверное хорошо,если видеть в национальном самосознании и гордости основу гражданственной жертвенности. Английский писатель Ричард Олдингтон писал о патриотизме как о «прекрасном чувстве коллективной ответственности. Уникальное ли это явление? Отнюдь. Если размышлять над судьбами хрестоматийных фаворитов второй половины ХХ века (скажем над возрождением Германии или Японии), мы не поймем секрета их общепризнанного успеха, если не усвоим главного секрета их успеха — даже в годину национального поражения эти народы сохранили неколебимое самоуважение, веру в свою звезду, своего рода «коллективное помешательство» в виде несгибаемой уверенности в воссоздании своего могущества, в конечном занятии почетного места в мировой семье народов. То было главное основание, без которого целенаправленный упорный труд не получил бы формы, стимула
Кого-то смущает сравнение с прежними тоталитарными агрессорами? Обратимся к классическим демократиям. В главных испытаниях прошедшего века лидеры ведущих демократических стран обращались к беспроигрышному элементу, к чувству национального самосознания, уязвленной гордости обиды аз униженную объективным ходом событий страну. Президент Ф.Д. Рузвельт на все лады использовал формулу, что «мы, американцы — как народ — не можем, будучи вместе, потерпеть поражение». Это относилось и к Великой депрессии и к Второй мировой войне. Уинстон Черчилль в самый мрачный для своей страны час обращался к немеркнущим примерам патриотизма королевы Елизаветы первой, не склонившейся перед Великой Армадой, к образам герцога Мальборо и адмирала Нельсона. Президент де Голль говорил о Франции как о «мадонне с фресок». Мы напоминаем умонастроение лидеров демократическихстран, а не самоослепленных национал-диктаторов. В чувстве обостренного патриотизма есть жизненно важный потенциал, который с блеском использовали Вудро Вильсон, Дэвид Ллойд Джордж и несчетный сонм борцов с национальным самоограничением.
Народы готовы вынести многое, когда их «осеняют праведные знамена». И напротив, сервильность вождей ведет их в долину национального забвения (чему пример — недавняя российская история). В этом плане смена кремлевского руководства характерна именно обращением к общему и общепонятному чувству. То, что было благом для других стран в их трудный час, не может быть абсурдно кокетливой претензией в трудный час России. Эта глубокая вера в общую судьбу является важнейшейпредпосылкой упорного труда на долгом пути возвращения, вдохновенной творческой мысли наших ученых, спокойной уверенности учителей грядущих поколений, созидателей материальной основы новой экономики. Это та основа, на которой можно строить будущее. Если бы этой веры в себя и свою судьбу не существовало, на национальной истории можно было бы поставить крест. Но именно на вере в себя и в свое будущее покоится могущество современных гигантов — тех держав, чьи могущество и усилия определят ход двадцать первого века. Откровенная цель — не попасть на задворки истории.
Утверждать, что Россия исчерпала свой шанс в истории, что она не поддается реформированию — значит отрицать очевидное. Петр Великий триста лет назад начал процесс, в результате которого никто не сомневается сегодня в русском гении, в способности России адаптировать любую реальность и достичь вершин в любом из человеческих проявлений. На пути своего трехвекового развития Россия — единственная из незападных государств Земли — никогдане была колонией Запада. Совмещая вестернизацию с модернизацией, она создала адекватную своим историческим нуждам военную систему, позволившую ей сокрушить Карла XII, Наполеона и Гитлера. Двести лет назад родился Пушкин, после которого умственная жизнь России лишилась вторичности и провинциальности. Сто лет назад начался рекордный экономический выход России из патриархального состояния на высший технический уровень.
Все успешные реформаторы России отличались тем, что осознавали особенности своей страны. Две главные: коллективизм и огромные, трудно связываемые между собой пространства. Отсюда роль государства, исключительно важная во всех развитых странах, но критически необходимая в случае российского варианта реформ. Страна, никогда в своей истории не знавшая самоуправления, нуждалась и нуждается в консолидирующей силе. Здесь не место развернутому историческому анализу, но исключительно важно подчеркнуть, что народы в своем развитии действуют так, как направляют их история и география, как диктует обобщенный итог их общественного развития, их выработанная веками общественная этика. Восточноевропейский набор традиций, обычаев, эмоционального опыта близок западному в той мере, в какой история заставила эти два региона взаимодействовать. Он отдален от Запада в той мере, в какой история Запада была принципиально иной, отличной от истории Восточной Европы. Пренебрежение этим отличием, обращение со своим народом
И сегодня, находя свое место в новом мире после Сентября 2001 г., делая крутой поворот к Западу, Россия должна строить свою модернизацию не на уходе государства из социально-экономической сферы, не на безоглядном следовании в фарватере флота Запада, а учитывая свои этно-конфессиональные и психо-ментальные особенности страны, которая пятьсот лет шла своим собственным путем и не опускалась до состояния покорной обреченности в самые тяжелые времена. Певцы безоглядного вестернизма улетят на теплый Юг при первой же настоящей буре, но 150 миллионам россиян некуда отступать, им жить и умирать на земле, завещанной жертвенными предками. Эта земля рождала титанов ума и духа, и нет основания усомниться в ее плодородии тогда, когда смятение охватило ее вопреки тысячелетней славной истории.
Россия все же сохранила немалое из наследия СССР. Вовне — место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Внутри — ракетно-ядерный меч. Свободу выбора пути, образования союзов, формирования партнерских соглашений. Никакая прозападная “гибкость” элиты не может в одночасье изменить того, что является частью национального генетического кода: никогда не быть ничьим сателлитом, идти на любые жертвы ради самостоятельного места в истории, ради свободы выбора в будущем, ради сохранения этого выбора у грядущих поколений. Медленно но верно Москва будет освобождаться от поразительных иллюзий. Безоговорочные западники уступят место более принципиальным и недвусмысленным радетелям национальных интересов.
Российская Федерация важна для Америки по следующим причинам.
Россия является единственной страной мира, способной физически уничтожить Соединенные Штаты Америки. Согласно договору СНВ-2 в руках России находятся 3 тысячи единиц ядерного оружия стратегического назначения. По подписанному в Москве в мае 2002 г. Договору о сокращении стратегических потенциалов даже через десять лет Кремль будет распоряжаться минимум 1700 единицами ядерных боезарядов стратегической доставки. (В свое время Р. Макнамара пришел к выводу, что для уничтожения США или СССР достаточны 500 ядерных боезарядов стратегической доставки — поражение 30 процентов населения и 70 процентов промышленного потенциала). В руках Москвы сегодня и в обозримом будущем находится орудие самоубийственного удара, неотвратимого в случае решимости отчаявшихся русских.
При всех поворотах переживающей сложности национальной экономики, на вооружении России, как было решено ее руководством летом 2002 г., будут оставлены в боевом составе стратегических ядерных сил три дивизии межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования CC-18 (которые на Западе получили название «Сатана») и одна дивизия «тяжелых» ракет железнодорожного базирования CC-24 («Скальпель»). Это первый практический шаг России в направлении обновления своего ядерного арсенала с момента объявления Соединенными Штатами в декабре 2001 г. о выходе из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. Россия решила капитально отремонтировать и модернизировать 200-тонные CC-18 c тем, чтобы сохранить их на боевом дежурстве до 2014 г. Ракеты данного типа выбрасывают над районом цели 50 боеголовок, из которых 40 являются ложными целями — что ставит перед американской НПРО пока — и на десятилетия вперед неразрешимые задачи. Остальные 10 боеголовок имеют ядерный заряд в 1 мегатонну. Так Россия поступила будучи вынуждена выйти из Договора СНВ-2, который принуждал ее уничтожить все ракеты типа «Сатана».
И чем слабее Россия, тем – парадокс истории –тем больше вероятие такого чудовищного поворот событий. Деморализация и обнищание, отступление и игнорирование переводят этот страшный поворот событий из категории практически невероятных в категорию ядерного Пирл-Харбора, уже реальный опыт.
– Грандиозный ядерный стратегический потенциал России, ее неимитируемая способность быстро мобилизовать феноменальные разрушительные силы средств массового поражения делают вопрос глобального выживания во многом функцией понимания условий этого выживания России. При всех неурядицах и ослаблении, Москва сохранила возможности оказания военной помощи ближним и дальним странам в масштабах, недоступных никому из потенциальных соперников (или противников) Соединенных Штатов. Даже одно лишь ослабление контрольных функций Москвы над своим арсеналом непосредственно и прямо воздействует на судьбы Америки.