Единственная
Шрифт:
— А это, надо полагать, Джейн, — прервал ее размышления доктор Рассел, взяв ее руку обеими руками и дружески ее пожимая. — Я немало о вас наслышан, юная леди. Вы тут Рекса здорово помучили. Но все хорошо, что хорошо кончается, правда? И не забудь выяснить у нее еще один небольшой вопрос, Рекс. Так! И кто же из этих прелестных дам — Марта?
Услышав восторженный ответ Марты, Джейн не смогла не улыбнуться. Да, здесь вас ждет интересное будущее, доктор Рассел, подумала она. Очень неплохое.
— О каком еще вопросе он говорил? — шепотом спросила она у Рекса.
— Может, мы теперь можем поговорить где-нибудь
Джейн нашла взглядом Кристин, и та понимающе кивнула.
— Прекрасно, а теперь все уходят! — объявила она. — Это все-таки аптека, а не центральный вокзал. Спектакль окончен, господа. Расходитесь, расходитесь!
— Я ненадолго, Кристин, — пообещала Джейн.
— Никакой спешки, босс. Можете не торопиться. Если будут какие-то непредвиденные реплики, я буду импровизировать.
— Ты — просто сокровище, Кристин. Что я буду без тебя делать?!
Кристин кинула на Рекса выразительный взгляд:
— Я уверена, что доктор Морис что-нибудь придумает!
— Кристин бросает работать здесь? — спросил Рекс, пока они рука об руку поднимались наверх.
— Да. Она ждет ребенка. Понятия не имею, как найти ей замену.
— Может, не надо и искать, — таинственно сказал он.
— Не надо? — повторила она, закрывая дверь.
— Брат Райена — фармацевт с дипломом. Он хотел бы переехать сюда и купить твою аптеку. — Вот о чем Рассел хотел переговорить с тобой.
У Джейн дрогнуло сердце в радостном предчувствии.
— Когда мы поженимся, а бы хотел, чтобы мы жили в Сиднее, дорогая. По-моему, нам обоим там будет лучше.
Она улыбнулась:
— Я тоже так считаю.
Тревога на лице Рекса моментально сменилась улыбкой.
— А я боялся, вдруг ты начнешь со мной спорить.
— Неужели это на меня похоже?
— Да, язвительная моя колдунья! — Он притянул ее к себе и крепко поцеловал. — Господи, Джейн, я ужасно боялся, что ты мне откажешь. Я думал, что потерял тебя тогда… Я думал…
— Ш-ш! — Джейн прижала к губам его палец. — Ты никогда меня не потеряешь, Рекс Стюарт. Никогда!
Он отвел ее палец и поцеловал его.
— Когда мама сказала мне, что ты звонила, у меня появилась небольшая надежда, но уверенности не было. Я понял бы, если бы ты сейчас мне отказала. Я был так не прав, не сказав тебе о Саманте.
— А я была не права в своих предрассудках, особенно в том, что касается актеров.
— Я ведь на самом деле не актер, Джейн, — признался он со вздохом. — Я врач, который немного играл роль актера.
— Но ведь ты — великолепный актер!
— Я еще и хороший врач.
— Рекс, мне не хотелось бы толкать тебя на что-то, что тебе не хотелось бы делать.
— Спасибо тебе за эти слова, Джейн. Искренне спасибо. Но доктор Морис Беккер вскоре последний раз появится на экранах. Я снова стану тем, кем хотел быть всегда и кем был.
— Но если ты всегда хотел быть врачом, Рекс, то почему ты вдруг перестал им быть?
— Ну, это долгая история, Джейн. У тебя есть время?
— Вся жизнь, милый. Вся жизнь…
— Ну, тогда сначала мы сделаем вот что… — И он жадно поцеловал ее.
Снова говорить они начали не так уж скоро. Рекс вытянулся на софе, положив голову на колени Джейн.
— Я решил стать врачом, когда мне было лет двенадцать, — начал он, пока Джейн приглаживала его волосы. — В тот год мой друг
У Джейн больно сжалось сердце: хотя он старался говорить спокойно, но и сейчас ему было больно вспоминать утрату. Она ничего не говорила, опасаясь, что, возможно, рассказывая ей старую историю, Рекс балансирует на краю какой-то невидимой ей пропасти.
— Он был великолепный парень, — пробормотал он. — Просто великолепный!
— О Господи! — Джейн почувствовала, как у нее в горле встает ком.
— На его могиле я дал клятву, что, когда вырасту, стану врачом, — глуховато продолжал Рекс. — И не простым врачом. Специалистом. Я хотел сделать так, чтобы такие парнишки, как Роберт, не умирали. Я поехал учиться в Лондон и после остался там работать в одной из лучших детских больниц. Я занимался именно лейкемией, и с каждым годом наше отделение приобретало все больше опыта, увеличивались шансы на успешное лечение, но почему-то… для меня… этого все равно было мало. Восемнадцать из двадцати пяти детей, поступавших к нам с лейкемией, мы вылечивали, но я видел только неудачи и не замечал успехов. В конце концов, меня добили слезы несчастных матерей. Они доверяли мне своих детей, эти матери, и я не мог видеть их горя. Мне казалось, что я лично их предал.
Глаза Джейн наполнились слезами. Она ничего не могла с этим поделать. Вот-вот слезы готовы были побежать по ее щекам. Она старалась дышать глубже, но не могла справиться с собой.
— Ты же делал все, что мог! — запротестовала она, давясь рыданием. — Ты же не Господь Бог!
Рекс посмотрел ей в лицо, быстро сел и повернулся к ней, притянув к себе.
— Ах, милая, я не хотел тебя расстраивать. Ну, конечно, я не Господь Бог. Теперь я это знаю. Но тогда я, кажется, пытался им быть, и эти попытки меня медленно убивали. Я работал по двадцать часов в сутки, почти не спал и не ел… Однажды моя больная, маленькая девочка, умерла совершенно неожиданно. Я считал, что у нее начинается ремиссия, и сказал об этом ее матери. Говорить с этой несчастной мне было невыносимо трудно. И я понял, что больше не могу.
— И что ты сделал? — спросила Джейн.
— Я ушел. Уволился. Я знал, что если этого не сделаю, то сломаюсь окончательно. Или покончу с собой.
— Ах, Рекс.
— Чтобы отвлечься, я начал посещать театральный кружок. Спустя какое-то время я стал членом небольшой театральной труппы в Лондоне и неожиданно имел некоторый успех. Оказалось, что у меня есть актерские способности.
— А как ты вдруг оказался исполнителем главной роли «Нашего доктора» здесь, в Австралии?
— Совершенно случайно. Два года назад я прилетел домой провести время с родными. У Матти была масса друзей в шоу-бизнесе, и она на какое-то время вообразила себя актрисой. Она собиралась на прослушивание для нового телесериала, и подначила меня пойти с ней и прослушаться на главную роль. Надо сознаться, что у меня было преимущество, поскольку мне было несложно войти в роль врача, особенно далась мне сцена срочной операции, которую я прочитал. Продюсер купился на то, что назвал моей «убедительностью». Когда мне предложили роль, Матти убедила меня не рассказывать, что я на самом деле врач, чтобы никто не решил, будто я их обманул. А еще она сказала, что мне понадобится хороший агент, и познакомила с Джоном Моррисоном.