Единственная
Шрифт:
— Что? Заменила бы другим агентом — получше. Знаешь, за эти шесть лет нашей работы ты меня допек своими замечаниями. То учишь, как надо улыбаться, то — как одеваться и причесываться. Разве не ты заставил меня сделать этот идиотский макияж? Кукла Слоун Дрисколл — пожалуйста! Дерните за веревочку — и она поведет себя как настоящая леди: будет улыбаться, изысканно говорить. Какая скука! Образчик паиньки, манекен для телеэкрана, специально выдуманный, чтоб все мухи враз подохли от скуки.
— Эй, леди! — Шофер прервал ее бурный монолог. — Так вы едете или нет?
— Мы едем! — Слоун хлопнула дверцей. Высунувшись в окошко,
Пока машина с трудом продвигалась по запруженным улицам, Слоун успокоилась. Она не понимала, что в конце концов вывело ее из себя. Бедный Линк попался под горячую руку! Да, но… зачем он ей вообще-то нужен? Ей противно жить по навязанному ей имиджу. Серьезные люди — менеджер-голландец Дени Хевеленд и специалист по изучению мнения публики Керолин Форест — считают, что она не нуждается в такой рекламе. Теперь она звезда — и к черту Линка!
Голландец помог ей с выходом первой книги. И потом помогал. Тогда она нуждалась в агенте, и ей предложили Линка Мэрсдена. С ним работали многие, и небезуспешно. То, что Линк был еще и привлекательным мужчиной, не повлияло на ее выбор: Линк был не в ее вкусе. Однако их отношения с самого начала сложились удачно, потом переросли в дружеские и даже — близкие. Но близость кончилась довольно скоро, Слоун раскусила Линка — не в меру требовательного и капризного.
«Боже мой, как эти мужчины невыносимы», — с тоской подумала Слоун.
В аэропорту Кеннеди она сдала багаж и пошла регистрировать билет на Париж. В самолете Слоун села у окна, пристегнула ремни и, закрыв глаза, расслабилась: «Теперь пусть скорее наступит ночь».
Но сон не шел, и она вынула из сумки книгу об игре в конное поло — чувствовать себя в Довилле полной дурой не хотелось.
С Довиллем Слоун познакомилась заочно по рассказам Габриель Милано — некогда своей соседки по общежитию в колледже. Габи, как звали ее друзья, вышла замуж за итальянского бизнесмена и давно уже жила в Европе. Ее муж, страстный игрок в поло, приохотил к игре и жену. Габи присылала Слоун письма из всех точек земного шара, известных соревнованиями по поло. Именно письма Габи натолкнули Слоун на идею написать роман о спортсмене. Габи по телефону сообщила ей, что один из их друзей, американец, не прочь познакомиться с писательницей, которая заинтересовалась его игрой. «Я хорошо знаю Джордана и ручаюсь, что он не ограничится тем, что приобщит тебя к поло», — игриво намекнула Габи.
«Ну что ж, прилетим — посмотрим… Во всяком случае, три предстоящих недели, надеюсь, не будут скучными».
Довилль, август 1986
Маленький белый мячик стукнулся о землю не подпрыгнув. «Крак!» Тотчас за мячом пустился игрок под номером восемь, — но его опередил другой наездник из той же команды. Ловким ударом он отправил мяч в ворота. С трибун раздались аплодисменты. Диктор объявил, что преимущество в этом периоде по-прежнему остается за французской командой.
— Тот, о ком я говорила тебе… смотри на наших, на американцев… сегодня он под третьим номером… вон, в голубой рубашке, — показывала Габи.
Габриель Милано, высокая и тонкая, как тростиночка, выглядела элегантно в костюме цвета морской волны, чрезвычайно шедшем к ее черным, распущенным по плечам волосам. Они сидели
— Я вижу его. — В поле зрения Слоун наконец попал игрок под номером три.
— И что скажешь?
Слоун пожала плечами.
— Что скажу? До смешного самозабвенный. А может, притворяется.
— Я совсем не про то, Слоун. Ну, разве не великолепный мужчина?
— С такого расстояния не разглядеть… Впрочем, в шлеме и защитной маске довольно внушителен.
Слоун слукавила: игрок под номером три покорил ее сразу. В самой игре, конечно, она разбиралась с трудом, но то, что именно этот игрок под номером три лидер своей команды, — тут сомнений не было: решительный, быстрый и вместе с тем мощный (какие удары!). Интересно, каков он без шлема и дурацкой маски? Габи говорит «великолепный» — что ж, небось зазнайка и гордец.
Два раза «тройка» поразила ворота французов, и американцы теперь сели в счете: четыре — два. Диктор объявил, что период закончился; в перерыве игроки покидают поле, чтобы успеть поменять лошадей, немного отдохнуть, поговорить с товарищами по команде и болельщиками. Слоун не спускала глаз с голубой рубашки. Толком игрока она не разглядела, но про себя отметила, как легко, естественно и гибко движется Джордан, да еще заметила его темные волосы: как бы повинуясь ее желанию, игрок еще на поле снял шлем.
К концу третьего периода темп игры еще ускорился. Слоун пропустила момент, когда мяч выкатился на середину игровой площадки. Она следила за третьим номером. Вдруг мячом завладели соперники. Французы забили гол, но потом американцы вновь перехватили инициативу, и французы с трудом сдерживали их мощнейший натиск.
Едва игроки покинули поле, Габи обернулась к Слоун.
— Пошли, познакомлю тебя с Джорданом. — И они стали спускаться вниз, к полю. — Сейчас будет довольно большой перерыв. Мы успеем.
Подруги наконец подошли к линии, которой отмечалась граница игрового поля. Игроки обеих команд отдыхали: кто-то развалился в глубоком кресле, кто-то растянулся прямо на траве.
Поймав недоуменный взгляд Слоун, Габи объяснила:
— Пока не прозвучит сигнал продолжать игру — все тут, как видишь, лучшие друзья. А вот и Джордан! — закричала Габи, ускорив шаги.
Слоун, наоборот, пошла медленнее. Высокий, атлетически v сложенный мужчина шел ей навстречу. Спортивная форма подчеркивала силу и ловкость, исходившие от всей его фигуры. Слоун впервые взглянула ему в лицо: черты мелковаты, но выразительны. Особенно глаза — темные, почти черные, в них было нечто такое, что убеждало: они не раз смотрели смерти в лицо. Слоун, в свою очередь, поймала на себе изучающий взгляд Джордана. Интересно, какое она произведет на него впечатление, что он увидит в ее глазах?