Единственное исключение
Шрифт:
Мне не пришлось думать, где он был, потому что он пришел уже полностью одетый с двумя кофейными чашками в руках.
— Ты наконец-то встала! — сказал он с усмешкой на своем лице, вручая мне одну из чашек.
Я взглянула на будильник на его ночном столике.
— Еще только семь утра, и сегодня суббота.
— Но это наша суббота, и ты не можешь весь день проспать.
Я застонала, сделав глоток пены из кружки. Знала, еще не попробовав, что это будет мое любимое тыквенное латте. Это стало новой традицией Трея — приносить его мне каждое утро.
—
— «Алинэ»? Серьезно? Я думала, что ужин там стоит как месячная арендная плата.
Ухмылка расползлась по лицу Трея, и я могла пересчитать все его веснушки, которые становились ярче, когда он улыбался. По последнему подсчету их было 32.
— Но для тебя — это всегда стоит того.
— Должна ли я буду расплатиться с вами сексуальными услугами за ужин и отель, мистер Чапмен? — Я вдела пальцы в шлевки для ремня и потянула Трея ближе к себе.
Он положил руки мне на плечи, сохраняя дистанцию между нами.
— Не сейчас, мисс Реми. Иди собирайся.
Я надулась.
— Ты собираешься отказать мне?
Он ухмыльнулся.
— Я не хочу ссориться с тобой сейчас. В понедельник у нас будет достаточно времени. А сейчас я хочу просто выехать и наслаждаться выходными.
— Хорошо, — промямлила я и потопала в ванну как двухлетняя истеричка.
После пребывания у родителей Трея, я провела очень мало времени в своей квартире, поэтому многие мои вещи все-таки перебрались в его квартиру. У меня был ящик с моей одеждой, запасной фен, зубная щетка, и я научилась брать косметичку с собой, поэтому и сейчас он был на своем месте.
Когда я вышла из ванной, Трей уже был в пиджаке и проверял свой телефон.
— Ты настолько готов выйти, что не мог подождать, чтобы надеть пальто?
Трей не сразу ответил, поэтому я воспользовалась моментом, чтобы взглянуть на себя еще раз в зеркало. Я не знала, что он запланировал в Чикаго, и мой гардероб не так хорош, как его. Из всех вещей, что были в моем гардеробе, я решила надеть обтягивающие джинсы и длинный свитер в серую и черную полоску. Они не смотрелись слишком плохо, но я всегда чувствовала, что выглядела как кашелка, стоящая рядом с парнем в дизайнерских рубашках.
— Да, я готов, — сказал он. Я повернулась и увидела, что он наконец-то засунул свой телефон в карман.
— Проверяешь статистику своего вымышленного конгресса?
— Ага.
Я не привыкла к односложным ответам Трея. Он был рассеяннее, чем обычно. Может быть, поездка из города будет хорошим решением для него.
— Итак, значит, ты готов идти? — Я схватила свою сумку и бросила ее через плечо.
— Готов.
Он взял свой маленький чемоданчик и мою руку, выводя меня из квартиры, чтобы спуститься в подземный гараж. Мы положили наши вещи на заднее сидение и скользнули в машину. Чикаго находился в трех часах езды от кампуса, поэтому я сделала микс на своем айподе и подключила его к машине, как только Трей завел ее.
Улыбка Трея снова появилась.
— Что это?
Я сделала музыку потише.
— Это мой политический микс для поездки. Все лучшие политические песни для нашего путешествия.
— И какую музыку ты нашла для этого? Это будет куча музыки протеста 1970?
Я закатила глаза, хотя знала, что он не мог этого увидеть, и щелкнула языком.
— Хм, нет. Я знала, что ты этого не оценишь, поэтому я нашла хороший микс. — Я нажала несколько кнопок на своем экране айпода и покрутила список воспроизведения.
— Кроме Боба Дилана, у нас есть еще Трэйси Чапман, Боб Марли, Джон Леннон и немного Ol’ Dirty Bastard.
— Итак, ты хочешь сказать мне, что все они либеральные музыканты, играющие протестующие песни?
Я мягко толкнула его руку.
— Что ты предпочитаешь? Хочешь, я найду какую-нибудь монотонную музыку, которая могла бы играть в лифте Вашингтонского «Ritz Carlton»?
— На самом деле, я предпочитаю твой ванный микс.
— Классика только для ванны. Она не нужна мне для поездки в машине. Вместо этого я собираюсь подпевать какой-нибудь гетто-суперзвезде только для тебя.
Трей покачал головой, но улыбка осталась на его лице.
— Ты просто нечто. — Он взял меня за руку и положил наши руки на центральную консоль. — И я люблю тебя за это.
***
Музыка перешла от «Revolution» к «Strange Fruit». Трей включил сигнал разворота в восточном пригороде.
— Гм, ты возвращаешься назад вместо того, чтобы проехать через город? — спросила я.
Его лицо со сжатыми челюстями было жестким, как у статуи.
— Мы собираемся немного изменить маршрут, прежде чем ехать в отель.
— Изменить маршрут куда? — спросила я, и во мне внезапно зародился страх. Я знала, что Трей не сделает ничего, что могло бы меня обидеть, но боялась, что меня ждет еще одна встреча с его отцом или другим политическим магнатом, а он не предупредил меня.
А затем увидела табличку, ясную как день, одну из рекламных щитов для Тэйлора, которую я всегда проезжала, когда возвращалась в школу после того, как навещала родителей. Там была улыбающаяся блондинка, с рукой, полной книг, а на заднем плане располагался кампус. Она говорила что-то тупое, типа: «Тэйлор — это городская жизнь без городских цен».
Мы не могли. Он не мог заставить меня вернуться туда. Я уставилась на Трея, надеясь, что он не скажет того, что я опасалось услышать.
— Я написал несколько писем некоторым людям в Тэйлоре, — сказал он осторожно.
— Я надеюсь, что тема была о начале Республиканского колледжа?
Он слегка покачал головой.
— Нет, не об этом.
Трей начал поворот на Мэйн Стрит, тот, который, как я знала, ведет к кампусу. Он не мог ехать туда. Он бы так со мной не поступил.
— Трей, пожалуйста, скажи мне, куда мы едем.