Единственные
Шрифт:
Сегодня – всё не понятно, и ему в том числе.
Волгарский ненавидел подобные дни. Когда поступали новости, не вписывающиеся в его структурированную жизнь. И главное – он сам пока не понимал, как себя
Два ребенка.
Два ЕГО ребенка.
И одна мама.
Чужая для него девушка.
А для малышей?
Проклятье!
Раздался знакомый рингтон, и Захар поспешил ответить:
– Говори.
– Мы со специалистом из медцентра подъедем минут через сорок, если не встрянем в пробки из-за непогоды. Многие на летней резине, а гололед наметился.
– Хорошо, жду.
В этом был весь Макар. Исполнительный и во многом куда жестче, чем он сам.
Кинув айфон на стол и засунув руку в карман, Захар снова посмотрел на Руслану, которая чрезмерно сосредоточенно пила кофе.
– Если присмотреться, то теперь понимаешь, что Леша похож на тебя.
Девушка мгновенно замерла, немного поджав плечи.
– На меня, да?..
– Да.
– А я надеялась…
Она не договорила, оборвав себя, и с силой сжала губы так, что те побледнели. От легкого розового блеска не осталось
– Что на мужа?
Она лишь кивнула и снова сделала глоток кофе.
Волгарский воздержался от расспросов про её убитого мужа. Ни к чему. Он и без лишних вопрос всю информацию получит уже завтра. А бабские чувства… Они ему нужны?
Нет.
Вера Анатольевна несколько раз заглядывала к ним: то кофе приносила, то проходила мимо.
Они ждали.
Сидели и в основном молчали.
Поэтому, когда приехал Макар со специалистом, вздохнули с облегчением.
– Малышей будить будете? – спокойно, без суеты спросил медбрат, мужчина лет сорока с аккуратными модными усами и бородой.
Захар нахмурился.
– Обязательно?
– Мне достаточно будет их волос. Или сосок от бутылочек. Как вам удобнее.
– Сейчас организуем.
Руслана старалась улыбаться, но Захар видел, как она сильнее занервничала, поглядывая на обычные ручные часы.
– Долго спят.
– Всего час.
Вера Анатольевна между тем сходила в детскую и принесла от Леши бутылочку.
Конец ознакомительного фрагмента.