Единственный чеченец и другие рассказы

Блажко Антон

В это время на юге полыхнуло зарницей, донесся приглушенный расстоянием взрыв. Мы замерли, обернувшись. Саша первым нарушил молчание:

– - Все. Сто и один процент...

На следующий день наш ком ездил в комендатуру и "временник", откуда вернулся мрачный. Запершись с Дауном, долго что-то рядили, вызывали Мухина и Борю. Вышли они невеселые, до нас с Саней очередь почему-то не дошла. Друг к другу никто не лез, Муха на невысказанный вопрос промямлил:

– - Ничего не видели, ничего не знаем...

И, обругавшись, тяжело вздохнул.

– - Другого от наших завхозов я и не ожидал, - подытожил Васильич, направляясь курить.

От чеченских стрелков, заступивших со вторым

отделением на пост, уже было известно, что за селом нашли обгорелый ВАЗ с телами двух местных милиционеров. Всех подняли на ноги, потому что родственник одного занимал крупную должность в правительстве, а погибшие состояли в его личной охране. Убийц поклялись найти, из Грозного наехали всякие бугры для выражения соболезнований и организации действий.

Забравшись на пустую днем наблюдательную вышку, срубик в три венца поверх бани, мы с Саней обмозговывали перспективы. Я не видел лучшего, чем принять официальную версию и в случае прижима тупо стоять на ней. Глухая несознанка - вещь топорно-надежная, в дрянной ситуации хитрить сложнее. Друг мудрил, оперски просчитывая ходы:

– - Поднять это дерьмо, как реально было- два пальца об асфальт, элементарно. За любой конец дерни, а копать начнут, раскрутится все за милую душу. Найдут свидетелей, сличат показания, не одни ж простофили у них там, и Даун первый развалится, потечет, как тухлятина. Он насквозь деревянный, а менты вообще быстро сыпятся, кто с оперативно-следственной деятельностью плохо не знаком, психика косная, вживаются полностью в доминирующую роль. Попадают на допрос к опытному волку, почва выбита из-под ног, и в слезы через полчаса... Кстати, здесь в прокуратуре наши командированные или уже свои?

– - Может, рулят союзные, но аборигены точно есть. Через нас их сколько ездит с ксивами, треть хоть настоящими должна быть.

– - Хрен с ними, думаю, мы с тобой в любом случае не причем. Опоздали на пост немного, фильм хотелось досмотреть, все подтвердят, ну и как-то проворонили все. Когда пришли, никого не было, с упырями нашими разговоров ни о чем не вели. Сменили, и те ушли себе, а чего нам. Расхождение по времени пять-десять минут, отчасти так и было, полуправда - лучшая ложь. Будем держаться этой версии, только языки надо подвязать, особенно Мухе. Хотя знают двое - знает свинья...

Вечером в кубарь приперлись друзья-алкаши начштаб и повар Андрюхой, сопровождавшие в поездке командира, таща кассету. Подружившись с кем-то через пузырь, задастый начштаб Колунов переписывал во "временнике" съемки тамошних сыскарей - трупы боевиков, задержания, допросы, ликвидация схронов, выезд на подрыв, где от припавшего на сорванное колесо УАЗа волокут кричащего раненого без ноги, а у машины лежит скорченное неподвижное тело. Видак стоял у нас, и бывший интернационалист Кол, пополнив свою дикую коллекцию, неизменно спешил к нам.

– - Братва, че мне пацаны слили, покажу счас, вырубайте на ... эту бодягу!

Прокручивая знакомые уже старые кадры, он долго не мог попасть на нужное место. В конце концов справился.

– - Все, тихо!

На экране возникло кочковатое поле с рощицей на горизонте и недальними развалинами. Медленно описав полукруг, глаз камеры сфокусировался на искореженном обгоревшем каркасе легковушки у обочины дороги. Сорванную дверцу тащит за ручку из канавы усач в серой форме с подсумком на ремне. Крупным планом смятый, как лист бумаги, госзнак, погнутый овальный жетон "МВД России" с личным номером на чьей-то ладони. Объектив заглядывает в то, что раньше было салоном: мешанина клочьев, гарь, остатки завалившихся кресел с двумя обугленными телами в характерной "боксерской" позе. Снова общий план, по рытвинам и кустам бродят разномастно экипированные милиционеры,

высматривая что-то под ногами. Вид машины издали, рядом с ней несколько человек, один пишет, держа черную папку на весу, другой щелкает фотоаппаратом. Слева два УАЗика, "Жигули", БТР. Сцена ныряет вбок, рябит компьютерным ценником и гаснет.

Дальше полутемно, внутренность большого дома. Снимавший что-то подстраивает, точно камере после улицы нужно привыкнуть, изображение несколько проясняется и светлеет. Мужчины на лавках вдоль стен, старики в папахах, слышен женский вой и причитания на чеченском языке. Начальник "временника" Сайфутдинов медленно жмет руки полному господину в норковой шапке и расстегнутом пальто, под которым видны пиджак с галстуком, вечно припухшее лицо полковника необычно серьезно. Голосов за плачем не слышно, чувствуется общее напряжение. Двор, Сайфутдинов окружен женщинами в темной одежде, передняя рвет на себе волосы, царапает до крови лицо, ее силой уводят. Остальные кричат, размахивают руками, готовые вцепиться в шефа милиции. Подняв успокаивающе ладони, он чуть сдает назад и пытается возвысить голос: "Сделаем все для того, чтобы... Беру под личный контроль, подонки будут найдены... заслуженное наказание". Автоматчики потихоньку начинают оттирать толпу, высвобождая проход. Начальник садится в "Волгу", за которой торчат немытые дети. Один что-то говорит, все прыскают, самый мелкий ковыряет в носу, сосет тот же палец и начинает дергать за руку сестренку. Президентский кортеж трогается, Колунов жмет пульт. Сеанс окончен.

– - Это их разведка замочила?
– нарушил кто-то молчание с задних коек.

– - Какая разведка?
– лениво протянул Кол, довольный собой, точно лично участвовал в ликвидации.
– Не сморозь где-нибудь. Боевики они были, как все менты здешние. Позырим еще раз?

Он запустил перемотку среди гама "ну его, там Ван Дамм!", "не, давай этот ужастик из гущи жизни". Перешагивая через ноги, я выбрался на улицу. Морозно обнаженное небо дохнуло колким мерцанием. За баней у сточного рва, который мы долбили весь ноябрь под оборонительную траншею, качался мутноглазый Андрюха, справляя нужду. Подобные действия запрещали равно начальство и понятия общака, но он обладал иммунитетом к любым требованиям и нормам.

– - Огонь есть? А, ты, некурящий.

Застегнув штаны, повар начал рыться в карманах, выронил из губ папиросу и с матерным бурчанием вынул из рваной пачки другую, болезненно согнутую, точно ревматизмом. Поймав наконец прозрачную зажигалку, с третьей попытки высек искру и неглубоко затянулся.

– - Хочешь скажу, как на самом деле было? Мне во "временнике" опер, зема наш, рассказал, только ты дальше не звони. Разведка стала после комендантского часа в засаде на дороге, где бензин возят, а тут эти на своей "шестере" прут. Опоздали и не хотели без предписания ехать через посты, вроде так сейчас выясняется. Им очередь перед капотом, они по газам - а что еще делать на их месте, если ночью в едренях тормозят? Пока разведка свои гробы из кустов вытаскивала, оторвались и через заулки на окраине ушли.

Табак из обслюнявленного кончика попал в рот, Андрюха закашлялся и долго плевался:

– - Вот гадость делают...

– - Бери другие. А то не можешь себе позволить, мафия тыловая?

– - Не, уже не могу. Последнее с Колом Адиле продали... Да, так вот. Раз свалили - значит, боевики. Пробили регистрацию - машинка на каком-то менте числится, который служит аж в Шелковской. Разведка поставила от себя в розыск "шестеру" с его данными, а он дальний родственник того парня, что был за рулем, продал ему по доверке. Вообще тоже мне разведчики, потрясли бы село и нашли сразу, те ведь не прятались - ну, съе...сь от кого-то ночью, и что.