Единственный конец злодейки — смерть. Том 4, Гёыль Квон

Единственный конец злодейки — смерть. Том 4

на обложку

Гёыль Квон

Шрифт:

— На самом деле мне было немного страшно. Вот открою глаза, а тебя уже нет. Я даже думал, что тогда лучше умереть на месте…

От такого монолога себе под нос у меня полились слезы. Вот поганец! И зачем я его спасала?

Я непроизвольно подняла кулаки, ударила его в грудь.

— Вы же говорили, что отыщете меня? Почему вы передумали? Вы меня обманули, а я вас спасала изо всех сил. И что?

При виде моего возмущения уголки его глаз тут же опустились.

— Я был неправ. Не сердись,

леди.

Он виновато посмотрел на меня, и я смягчилась. Ты меня не разжалобишь…

Я опустила кулак, которым собиралась ударить его еще раз. Заметивший это Каллисто широко улыбнулся и спросил:

— Почему ты не ушла? Ты же хотела вернуться домой?

В его лукавом взгляде явно читалось, какой ответ он хочет услышать, но мне вдруг захотелось покапризничать.

— Просто мне стало жаль денег.

— Что? Денег?!

— Да, денег.

На лице кронпринца отразилось недоуменное смятение. Мои слова не были ложью, поэтому я спокойно продолжила:

— Благодаря алмазной шахте, подаренной Вашим Высочеством, я теперь чертовски богата. Вот мне и стало до смерти жаль уходить, не сумев насладиться этими деньгами.

— Хе… — у кронпринца вырвалась усмешка возмущения. — Я давно заметил, ты такая меркантильная.

— И что? Вам не нравится?

— Отнюдь. Очень кстати, что я богатый жених. Я покосилась на лукаво ответившего Каллисто. Он довольно улыбнулся и протянул ко мне руку.

— Спасибо, что осталась.

Я почувствовала его теплое прикосновение. Однако почему-то его лицо не выглядело довольным. Как и он, я протянула руку и погладила его по щеке.

— Почему у тебя такое лицо?

— Я очень рад, что ты не ушла. Я счастлив до слез, но…

Он притянул мою руку и поцеловал ее. А затем, избегая моего взгляда, опустил глаза и тихо пробормотал:

— Я боюсь, что заставил тебя забыть о возвращении и остаться здесь. Что я буду делать, если в будущем ты пожалеешь об этом, станешь тосковать по дому и плакать?

Он снова удивил меня. Я была уверена, что он просто обрадуется тому, что я осталась, и не переживала о подобном. Я испытывала благодарность за его беспокойство, но одновременно у меня на душе было тяжело: я совершенно не могла в это поверить.

— Ваше Высочество.

Я мягко высвободила ладонь из руки кронпринца и снова дотронулась до его щеки, чтобы обхватить лицо и встретиться глазами. Когда он снова поднял на меня свои рубиновые глаза, я четко, по слогам произнесла:

— Я не была вынуждена. Я взвесила, что для меня лучше, и сделала выбор.

— Выбор?

— Да. Некоторые вещи здесь полезнее и лучше для меня.

Пока Каллисто был погружен в сон, я постаралась по возможности отбросить эмоции и поразмыслить рационально.

Если не думать об эмоциях и быть откровенной,

то я живу в жестокой реальности. И осуществлять мечту, и учиться вдоволь можно, только если хватает денег. Смогу ли я по-прежнему скакать по трем подработкам, когда заболела раком желудка?

Я не хотела как ни в чем не бывало тратить деньги тех, с кем помирилась только после того, как они раскаялись, увидев меня в состоянии овоща. Пусть сожалеют об этом всю жизнь.

Мои терзания, а не задать ли напоследок жару моим чертовым родственникам, а заодно и получить выгоду, завершились быстрее, чем я думала.

— Сколько бы я ни думала, цена слишком высока. Если я туда отправлюсь, то, скорее всего, не справлюсь с обстоятельствами.

— Цена?

— Да. Как вы, Ваше Высочество, отметили, я очень расчетливая и меркантильная, — язвительно ответила я. Каллисто посмотрел на меня с удивлением. Он все еще не успокоился, и я добродушно добавила: — Ну и, если бы я вернулась, у меня не было бы гарантий, что вы меня когда-нибудь отыщете, Ваше Высочество.

Только тогда на его лице проступило спокойствие.

— Мне все равно, сколько денег ты будешь тратить и насколько ты любишь драгоценности, — весело ответил кронпринц. — Может, просто отдать тебе ключи от государственной казны?

— Что? От государственной казны?

— Да. Ты победила Лейлу, завладела государственной печатью — теперь я император. Я могу себе позволить потратить все деньги на тебя.

— Не нужно. В любом случае нельзя так шутить.

Это было слишком. Я резко отняла руку от его лица и отвернулась.

Вскоре я почувствовала, как он обнимает меня за талию.

— Я люблю тебя, Пенелопа.

Слушая нежный шепот, я закрыла глаза.

Наконец я почувствовала себя по-настоящему счастливой.

— Конец —

Над книгой работали

Руководитель редакционной группы Анна Сиваева

Ответственный редактор Екатерина Солодянкина