Единственный мой, или Не умею жить без тебя
Шрифт:
Выйдя из больницы, я сразу же увидела Лешкину машину. Он вышел из авто, я помахала ему рукой, а он пошел мне навстречу.
– Как ты? Как отработала? – после поцелуя спросил меня Алексей.
– Как обычно. Ничего особенного, – сказала я, садясь в машину. – Лучше расскажи, что ты вчера выяснил.
– Поедем ко мне, я там все подготовил. Набрал книг в библиотеке. Изучал почти всю ночь. Кое-что нарыл. Есть хочешь?
– Съела бы что-нибудь с кофе.
– Пирожное будешь? – Он посмотрел на меня, а я согласно кивнула. – Сейчас заедем в классную
– Да, люблю. И с заварным кремом, и со сливками. И побольше, – рассмеялась я.
– Ты как Винни-Пух в гостях у кролика, – теперь уже рассмеялся Алексей.
В магазине мы купили эклеров, Алексей взял еще сигарет.
– Хочешь еще что-нибудь?
Я на ухо ему прошептала:
– Только тебя…
– Я тоже, – Алексей привлек меня к себе и нежно поцеловал.
– Ау! Молодые люди! Вы же в магазине! Здесь дети, – стала возмущаться пожилая продавщица. – Совсем обнаглели! Мало того, что в парке и на набережной по вечерам проходу нет, на каждой лавочке срам творится, так они и до магазина добрались.
Алексей что-то хотел возразить, но я схватила его за руку и утащила на улицу.
– Не трать на них время и силы. Они тебе пригодятся для другого!
– Ты у меня умница, – сказал Алексей и, обняв, повел к машине.
– Тебе интересно узнать, что я нарыл? – спросил Алексей, после того как мы вдоволь насытились друг другом.
– Я просто сгораю от любопытства. А вон те книги, что на журнальном столике, ты все перечитал, что ли?
– Просмотрел, кое-что почитал, что нам может пригодиться.
– Рассказывай.
– Вот твои эклеры, чайник закипел, я сейчас сделаю кофе.
Мы уселись за журнальным столиком, и Алексей начал свой рассказ, который я слушала затаив дыхание.
– Начнем с документа, который был в планшете. Я снял с него копию. Здесь почти ничего не сохранилось, но по обрывкам слов можно кое-что узнать. Смотри, – он указал на два слова внизу документа, – это «mann Recknag». Я порылся в книге «История войны» и нашел, что это, скорее всего, «Hermann Recknagel». В 42-м и 43-м командующим войсками на Кубани у немцев был генерал Герман Рекнагель.
– Получается, это он подписал документ, – не выдержала я.
– Да. Ты догадливая. Смотри дальше. Что мы имеем еще? Нашивка, которую ты сорвала. Вот она. Тут написано «Bruno Recknagel», то есть Бруно Рекнагель. Я раскопал биографию Германа Рекнагеля и выяснил – у него был родной брат по имени Бруно.
– Любопытно. Зачем генералу отправлять транспортным самолетом своего брата с письмом в Рейхсбанк? Что же в самом самолете, интересно?
– Этот вопрос и мне покоя не дает. Но ответ, возможно, здесь, – он указал на обрывок фразы в документе – «dener Koffer». – Koffer по-немецки – «чемодан». Если «dener» – это остаток слова «Goldener», то речь идет об известном «Золотом чемодане», который пропал как раз во время войны на Кубани. Но это только мои предположения. Я просмотрел все эти книжки, – Алексей
– А как и когда мы его вскрывать будем?
– Похоже, его можно только взорвать. А вот когда… Это вопрос. Подготовка займет не меньше месяца, а уже середина сентября. Не хотелось бы в октябре. Посмотрим, возможно, есть смысл отложить до весны. Жаль, что Степаныч мне сказал про самолет только три недели назад. Я его пока отыскал… Ладно, не будем торопиться. Вначале нужно найти чем взорвать, затем смоделировать ситуацию, а уже потом все сделать. Пока что нас никто не подгоняет.
– А Рамил?
– Рамил знал о самолете раньше меня, а внутрь до сих пор не влез. Значит, пока не знает как. Права на ошибку у нас нет. Действовать нужно наверняка, один раз и все. Но на тот момент нас уже не должно быть в этом городе.
– А почему?
– Рамил будет искать нас, как только увидит, что самолет вскрыт.
– И куда же мы уедем?
– Об этом подумаем позже. Ты поспать после смены не хочешь?
– Ты угадал. Я поспала бы пару часов.
– Поспи, дорогая. – Он нагнулся ко мне и нежно прошептал на ушко: – Ты, наверное, устала.
Четыре месяца романтических свиданий, встреч и поцелуев пролетели как один день. Я познакомила Алексея с родителями. Отцу он сразу понравился, а вот мама отнеслась к нему настороженно. Наступила зима, а с ней – дождь и противный ветер. Правда, и зимой выдавались приятные, солнечные деньки. В один такой день мы гуляли по городу и случайно оказались возле загса.
– Алена, – остановившись, сказал Алексей, – ты помнишь о моем предложении выйти за меня замуж?
– Конечно! Какая девушка может такое забыть?
– Вот загс, – он показал рукой. – Что мешает подать нам заявление прямо сейчас?
– Я согласна. – И мой голос от волнения дрогнул.
Я любила Алексея. Мы были молодые, красивые, радостные, счастливые… Мы были красивой парой.
– Правда, я не знаю, как отреагирует мама, – засомневалась я. – Она ведь даже переночевать у тебя меня не отпускает.
– Да, я думаю, маме пока не стоит говорить об этом, – поддержал меня Алексей. – Довольно прохладно она меня встречает, когда я прихожу к вам в дом.
– Но ей все равно нужно будет сказать, – настаивала я.
– Давай скажем ей потом.
– Хорошо, – после некоторого раздумья сказала я.
Мы подали заявление. Я согласилась принять фамилию Алексея, нам дали месяц на размышление.
Через месяц мы расписались, это было за две недели до Нового года. Никаких торжеств, свадебных кортежей, у меня даже свадебного платья не было. После росписи мы просто пошли в кино. Не помню, как назывался фильм, да и кто его смотрел!
После кино мы пошли в кафе «Ассоль». Заказали два бокала шампанского, жаркое «по-домашнему», а в конце по бокалу пива.