Единственный шанс
Шрифт:
Сложив записки, он оставил их на середине стола и закрыл тугие застежки портфеля. Теперь оставалось лишь дождаться, пока все угомонятся и лягут спать. Не хотелось устраивать сцен. Уехать не попрощавшись казалось самым легким способом.
— О черт! — выдохнул Генри, разворачивая адресованную ему записку. Вторая была для Дженни. Прочитав свою, он без труда догадался, что во второй примерно то же самое. Ченс исчез! И, судя по тексту, не собирается возвращаться до тех пор, пока не получит ответы на свои вопросы. Единственное, что всерьез беспокоило Генри, —
Дженни взошла на крыльцо и подняла руку, чтобы постучать, но увидела сквозь стекло Генри.
— Привет! — крикнула она. — Передай Ченсу, что одна кобыла вот-вот разродится. Он хотел присутствовать. Знаешь ведь, как он беспокоится…
Что-то в лице Генри заставило Дженни оборвать фразу.
Сердце замерло. А когда ковбой взял со стола листок бумаги и вышел с ним на крыльцо, у нее полились слезы.
Дорогая Дженни. Прежде чем думать о будущем, я должен выяснить кое-что о своем прошлом.
Пожалуйста, постарайся понять. Если будешь ждать… я вернусь.
Ченс.
— Он даже не написал, что любит меня.
Генри увидел искреннюю боль. Девушка согнулась почти вдвое, словно чтение этой записки представляло для нее невыносимую тяжесть. Он не мог найти слов утешения.
С того самого момента, когда Ченс очнулся в больнице и она увидела отсутствующее выражение его лица, Дженни подозревала, что такое может случиться. И боялась этого больше всего на свете. Ченс уехал, и вряд ли Генри знает куда.
— Успокойся, милая, — погладил он ее по спине. — Он вернется. Он обещал.
— Когда? — Дженни хотелось кричать, но этим все равно ничего не добьешься.
— Как только найдет то, что ему нужно. — Подобный ответ никак не устраивал.
— Прекрасно! — закричала девушка, разорвав листок на клочки и швырнув в стенку. — А что будет, если он не найдет то, что нужно, Генри? Он вернется домой поумневшим или вообще никогда не вернется?
Что на это ответить? Подобный вопрос ковбой задавал себе несколько минут назад. Генри попытался успокоить, но Дженни была безутешна.
— Куда ты собралась, девочка? — крикнул он вслед сорвавшейся с места Дженни.
— К черту, Генри! — выкрикнула она на бегу. — К черту! Единственное место, где меня еще не было!
Сердце разрывалось от жалости. Но выражение ее лица всерьез испугало старого ковбоя. Развернувшись, он поспешил к телефону. Нужно срочно позвонить Маркусу. Кому-то следует быть рядом с Дженни, и, вероятно, Маркусу придется впервые в жизни вести себя так, как подобает настоящему отцу.
Маркуса бросило в жар от сообщения Генри. Он швырнул трубку и помчался на кухню. Дженни как раз вбежала в дом через заднюю дверь. Панический голос Генри не оставлял сомнения в том, что дело серьезно.
Судя по лицу Дженни, Генри был прав.
— Дженни! — Оттолкнув Маркуса, она бросилась вперед, к себе в комнату. — Дженни, подожди! Нам надо поговорить…
Она обернулась.
— С тобой? Ты хочешь мне посочувствовать, Маркус? — От душевной боли она не выбирала слова, — У тебя очередной приступ
— Дженни! Не смей так разговаривать с отцом! — воскликнула Хуана, вставая между ними. — У тебя нет…
— У меня нет отца, ты это хотела сказать? — перебила ее Дженни. — Раньше это не имело никакого значения. Раньше вместо него была ты. Потом — Ченс.
Голос дрожал. Ее трясло. В какой-то момент Маркус испугался, что она упадет в обморок. Лицо побледнело, Дженни прислонилась к стене и закрыла глаза.
— Милая моя… — начал он.
— Теперь и его нет. И да поможет ему Господь, если он посмеет не вернуться ко мне. Я Ченса из-под земли достану! — прошептала Дженни.
Слезы брызнули из глаз Хуаны, когда она обняла Дженни и прижала к своей большой груди.
— Все будет хорошо. Все будет хорошо, — шептала она. Бросив быстрый взгляд на Маркуса, добавила ему одними губами:
— Не сейчас.
Маркус молча смотрел, как его дочь уводит женщина, которой он платил лишь за уборку и приготовление пищи. Он не платил ей за то, что она заменила Дженни мать. Она поступила так инстинктивно. По любви.
В комнате Хуана раздела Дженни и заставила лечь в постель. Стараясь не обращать внимания на неистовые содрогания плеч зашедшейся в рыданиях девушки, она накинула на нее легкое покрывало. Хуана прекрасно знала, что это шок и нужно дать выплакаться. Все пройдет.
Она боялась лишь одного: остановившегося, безжизненного выражения лица Дженни. У девочки земля ушла из-под ног. И видит Бог, никому, кроме того парня, потерявшего память, не удастся вновь поставить ее на ноги.
— Усни, детка, — приговаривала Хуана, гладя ее по плечу и убирая с лица слипшиеся от слез волосы. — Усни. Когда проснешься, тебе станет немного полегче, тогда и поговорим.
Дженни отвернулась к стенке, убеждая себя, что еще не время умирать. Если Ченс не сумеет найти то, что нужно, она поможет ему. А если и это не удастся, тогда они отправятся ко всем чертям вместе. Дженни содрогнулась от этой мысли. Слез уже не было. Осталась только тупая, сверлящая боль, которая росла, росла и росла.
Она закрыла глаза и заснула.
На плоской равнине Западного Техаса было жарко, как в преисподней. Ченс опустил стекла кабины, но горячий ветер не приносил облегчения. Кондиционер либо не справлялся, либо требовал починки.
Останавливаться и терять драгоценные часы, пытаясь устранить неисправность, не хотелось. Ченс выключил его, решив потерпеть до Одессы. Судя по карте, до нее остался один дюйм. К сожалению, этот дюйм означал пятьдесят адски раскаленных миль.
Солнце клонилось к закату. С того момента как покинул ранчо «Три Т», Ченс гнал как сумасшедший. Единственной гарантией, что с наступлением ночи он не повернет назад, было значительно увеличившееся расстояние между ним и Дженни. Он был в пути меньше дня, но уже тосковал по ней.