Единственный свидетель
Шрифт:
— Ну и как, — включилась Надежда, допивая чай, — получилось с имением-то?
— Как раз сейчас они приезжали, мне рассказывали. Осмотрели усадьбу, а там один фундамент остался. Пригласили специалистов — историка, чтобы он им прежние изображения дома нашел, архитектора, прораба. Те им только приблизительно оценили стоимость работ, и получилось восемнадцать миллионов долларов. Они — ко мне. «Ольга Варсанофьевна, — говорят, — не подумайте, что мы люди несерьезные, слова не держим, но такая сумма для нас нереальна. Может быть, договоримся на что-нибудь другое?»
— И как вы — придумали?
— Я, Наденька, вот что
Но у нас ведь как — деньги перечисляют на счет Министерства культуры, а там они бесследно растворяются — министерство большое, а с культурой плохо, и никаких концов уже не найдешь. Так вот, я попросила «Дионисов», чтобы они открыли благотворительный фонд имени композитора Верстовского, глядишь и набежит на реставрацию имения, если деньги будут прямо в фонд поступать. А «Дионисы» так обрадовались, говорят, что такой фонд они мне в момент устроят. Тут же и побежали к своим юристам фонд организовывать, даже чая не попили. Кстати, как вам, Надя, варенье айвовое понравилось?
— Замечательное варенье, Ольга Варсанофьевна. Я хотела с вами поговорить еще об одной вещи.
— Слушаю вас, Надя, — насторожилась старушка.
— Вы уж простите меня, Ольга Варсанофьевна, но я случайно видела у вас в книге фотографию и узнала, что это банкир Строганов, который недавно погиб. А вчера я совершенно случайно встретила свою знакомую, молодую девушку. Я ее с детства знала, мы с матерью ее дружили. И она рассказала мне, что работала в том же банке, знала Строганова достаточно близко, вы меня понимаете?
Старушка кивнула головой.
— Уж так она по нему убивается, — продолжала Надежда, она решила немного сгустить краски, — что я за нее волнуюсь. Родители ее погибли три года назад, совсем одна осталась, тут еще эта смерть страшная…
Ольга Варсанофьевна долго молчала.
— Ольга Варсанофьевна, я за Лену как за себя ручаюсь! Семья у них была очень приличная. Может быть, если у вас есть что рассказать, мы смогли бы с Леной к вам прийти на днях. Потому что у нее там, в банке, неприятности, сами понимаете — такая смерть, большие деньги…
— Понимаю… — задумчиво сказала старушка. — Что ж, Саше уже не повредишь. Приводите ко мне девушку, я сама на нее посмотреть хочу.
Саша мне не чужой был, племянник он мой, не родной, правда, да других у меня не было.
На следующий день Лена с самого утра пребывала в раздумьях — как ей обмануть слежку.
Обязательно надо появиться у Сенной площади, не имея за собой «хвоста», иначе она подведет Надежду Николаевну и неизвестную старушку.
В конце концов она решила положиться на случай и импровизировать по ходу дела.
Ближе к концу рабочего дня у Лены в сумочке тихонько пискнул мобильник. Надежда Николаевна сообщила, что старушка Верстовская согласилась на встречу, сегодня вечером она приглашает их с Леной на чай. Затем Надежда объяснила обрадованной Лене, как пройти дворами, чтобы по-лисьи замести следы.
Лена вышла из дверей банка и огляделась. Вот они, голубчики, даже машину поменять не могут!
Четверо здоровенных амбалов следят за одной девушкой, за что им только деньги платят.
Вот и станция. Лена деловым шагом прошла внутрь, подождала в холле, демонстративно поглядывая на часы, а потом, как будто что-то вспомнив, стремглав бросилась к выходу. Она увидела, что за ней метнулись две фигуры — значит, их всего двое, остальные остались в машине. И машины тоже на улице не было, очевидно, сидящие в ней решили, что Лена поедет на метро, и нет смысла ждать. Лена быстренько обежала вокруг и вошла в метро со стороны выхода, столкнувшись с потоком приехавших пассажиров. Выбрав мужчину поприличнее и покрепче, она бросилась ему наперерез, так что он вынужден был остановиться, наклонилась и, прошептав ему на ухо: «Простите меня», — сунула в карман проездную карточку за прошлый месяц, Лена давно собиралась ее выбросить. Мужчина удивленно воззрился на Лену, он и не заметил, что в кармане у него оказался посторонний предмет, зато те двое заметили. Лена видела, как один из парней побежал за мужчиной, а сама, отодвинув временное заграждение, проскочила на другую сторону, где был вход в метро. Дежурная только рот раскрыла — она и представить не могла элегантную молодую женщину, занимающуюся мелким хулиганством. Зато уж, когда следом за девицей рванулся здоровенный парень, дежурная была начеку. Она вцепилась в парня как клещ и подняла такой крик, что вся конспирация полетела к чертовой матери. Чтобы не связываться, парень обежал вокруг, но Лены уже и след простыл.
«Это был последний раз, — думала Лена, — потому что я уже иссякла»;
Но каковы эти балбесы? Где их только Костромин откопал? Известно где, — ответила она самой себе, — наверняка чьи-то родственники или знакомые. Все протежируют своим, забывая о профессиональных качествах. Порочная система!
Надежда Николаевна ждала Лену, страшно обеспокоенная — та опаздывала на пятнадцать минут. Они поднялись в квартиру и позвонили.
Дверь открыла высокая худая старуха с абсолютно прямой спиной. Лена поздоровалась, старуха окинула ее внимательным взглядом, глаза ее потеплели, она улыбнулась и пригласила их зайти.
Они вошли и оказались в странном помещении. По логике вещей, сразу за входной дверью полагалось быть прихожей. На первый взгляд так оно и было — у двери висела вешалка и стояла подставка для обуви. Помещение было большое, но неудобное — узкое и длинное, с одним окном. Недалеко от входной двери, вдоль длинной стены сразу же за вешалкой, располагалась ванна. Самая настоящая ванна, Лена вначале думала, что ванна стоит просто так, но потом заметила кран и сливную трубу — все как полагается, в ванне мылись. Дальше за ванной располагались газовая плита и подвесной шкафчик для посуды.
На противоположной стене была дверь в комнату. Как сообразила Лена, прихожая выполняла функции всех подсобных помещений, такая уж это была квартира. Женщины разделись и прошли в комнату. Комната тоже была большая, заставленная старой мебелью. Старушка все время внимательно смотрела на Лену. Надежда Николаевна представила их друг другу, потом прошла на кухню, чтобы приготовить чай — она в этом доме была уже своим человеком.
Лена уже знала, что Александр приходился Ольге Варсанофьевне племянником, ей было интересно послушать, каким же он был в детстве?