Единственный воин Королевы
Шрифт:
Они встретились на сером холме, а внизу хмуро ворочалось бескрайнее серое море. Они встретились – молодой воин с мечом за спиной, и стройная белокурая девушка с глазами, которые невозможно забыть.
– Кто ты, красавица? Ты мне странно знакома – но я тебя не помню. И куда ушла Королева? Она обещала отнести малышку, а потом указать мне путь… Девушка некоторое время всматривалась в него.
– Как странно… и я где-то тебя видела. Ты мог быть моим? Воин прислушался к себе.
– Да, я защищал тебя… очень давно. Но не помню, от кого. Осторожно протянув руку, она коснулась его щеки, провела
– Нет, этого не было. А жаль – ты мне отчего-то нравишься. Он взял её руку, нежно поцеловал ладонь и эти изящные пальчики. Закрыв глаза, она чуть слышно застонала от наслаждения. И всё же отняла руку.
– Прошу, не надо. Отчего-то мне кажется… ещё шаг, и это будет неправильно. Хотя и не скажу, чтобы мне это не нравилось, – и над призрачным морем чайкой взлетел её лукавый смех. Они проследили полёт этой радужной птицы, и это им понравилось. Он легонько пощекотал ямочку над ключицей – словно знал, что от этого она смеётся и хохочет. И действительно – целая стайка разноцветных птичек взвилась в воздух, радостно порхая вокруг пёстрыми пушистыми комочками.
– Ах, коварный злодей! – и, стремительно привстав на цыпочки, она ловко и легонько дунула ему в ухо – как делала когда-то, очень давно – целую вечность назад. От его визга и какого-то детского смеха мир вокруг раздвинулся. И обнаружилось, что холм покрыт травой, на которой так хорошо сидеть… кажется, этот цвет должен называться зелёный. А небо вверху вдруг стало бездонным и чистым, и на нём сияли…
– Это называется звёзды, моя малышка. Вон, смотри – Фрегат плывёт по реке Времени. А вот та звезда всегда на одном месте, и все остальные медленно вращаются вокруг неё. Глаз Ледды – называют её мореходы, и знают по ней – в какую сторону суша.
– Ещё! Покажи ещё! – восхищённо мурлыкнула она, и глаза горели таким восхищением, когда её обожающий взгляд скользнул по его лицу. Рука воина давно лежала на талии девушки, а сама она доверчиво прижималась к нему.
– Вон те три звезды – две синие и одна жёлтая – это разбежавшиеся собаки небесного охотника. Видишь, вон он – сильный и разгневанный. А с другой стороны…
– Я знаю, знаю! Это медведица, что ищет своего медвежонка. А он, проказник такой, спрятался во-он где! – и, показав правильно, от восторга она повисла на его шее, болтая в воздухе ногами.
– Я помню запах твоих волос. И помню их другими… – его шёпот странно будоражил, будя смутные воспоминания. Замерев в его тёплых и таких надёжных объятиях, боясь спугнуть это счастливое ощущение, девушка положила голову ему на грудь. Ой, какое сильное и смелое сердце. Послушав чуть, она вновь неугомонно подняла лицо.
– Нет, вот так я не играю. Налечу и покусаю, – вздохнула она, и тут же с удовольствием впилась зубками в затвердевшее плечо. Отведя душу, девушка громко и довольно мурлыкнула. Моргнув глазами, смешала на палитре неба разноцветные звёзды, и одним взмахом пушистых ресниц нарисовала там Луну.
– А вот это я помню, – и глаза его были затуманены воспоминаниями.
– И я тоже, – прошептала она. – И ещё кое-что… Привстав на цыпочки, потянулась к нему. Нашла его губы, но через несколько мгновений
– Эй-эй! Я тебя этому учила – но вот этого я не помню. Ну-ка, руки за спину и сцепить! Обвив руками его шею, она вновь принялась вспоминать.
– М-м-м… ты давно превзошёл меня в этих науках… – прошептала она, оторвавшись наконец и уронив голову на его плечо. Бесконечно долго наслаждалась теплом его тела.
– Пожалуйста – не надо. Оставь мои трусишки в покое… и попку тоже… – оказалось, две сильные и в то же время ласковые ладони давно уже хулиганят где-то сзади, высоко под подолом платья. – Ещё немного, и мы не сможем остановиться. Пожалуйста – и не сердись… Странно, но он хоть и неохотно, но послушался – ладони оставили в покое застёжки платья и уползли. Но недалеко – обняли за плечи и чуть прижали к себе.
– Я тебя хочу, – от еле слышного шёпота через всё небо пролегла туманная россыпь звёзд Моста Богов.
– И я тебя тоже. Ты милый, – от дыхания девичьих губ с неба сорвалась лишняя звезда и улетела куда-то, кокетливо виляя хвостом. – Но не надо – а то мама будет ругаться. При упоминании о маме они весьма резво чуть отпрянули друг от друга, посмотрели в лица и захохотали.
– Пошли домой, Берта, а то мама волнуется.
– Э-эх, точно – потопали домой, братишка Гуго… Держась за руки, эти двое шли – не зная в какую сторону идти, но зная куда придут. И вслед за ними на холмах объявлялись кусты, расцветали яркими каплями цветы, появлялись деревья. Далёкая гора тоже с удовольствием оделась вековыми соснами. А когда парочка исчезла из виду, над оказавшимся синим с зеленью морем взошло яркое, никогда не виданное здесь солнце.
Словно беззвучным взрывом волшебников разбросало по сторонам, а королева Изольда оказалась в главном кресле – и увы, в своём прежнем, постаревшем обличье. Но не успела Фиона в своём обычном, весьма энергичном стиле до конца прокомментировать исчезновение Берты, как с каменного алтаря уже, держась за руки, спрыгнули сразу двое. Довольные и румяные, словно гуляли вечером под луной, они весело орали детскую считалку.
– Эники, беники – ели вареники! Завидев окружающих, Берта и Гуго умолкли, переглянулись – и, к вящему негодованию мамы, задорно расхохотались.
– Мам! Мы гуляли, гуляли – и заблудились, представляешь! – Берта явно наслаждалась, вспомнив события лет этак пяти назад. Мама привычно насторожилась.
– А лягушку мне в карман опять подсунете? Старательно изобразив раскаяние на хитрющей физиономии, Гуго вынул из-за спины свободную от ладошки Берты руку и – о ужас! – в его кулаке за лапку висела здоровенная и весьма недовольная лягушка. Он торжественно вручил её Фреду, а тот, вспомнив игру, перетёк незаметно в сторонку и таки ухитрился незаметно всунуть лягушку в складку маминого платья, где она обычно носила носовой платок. Гуго демонстративно шмыгнул носом, и королева опять попалась на эту нехитрую уловку. Сунула руку в платье и… Однако знаменитого визга её величества не последовало. Осуждающе покачав головой, мама вынула испуганно дёргающееся животное, отдала эту гадость привычно подставившему ладони Алексу.