Единственный...
Шрифт:
Я все это время сидела с Кирианом в гостиной и прекрасно знала о том, что среди всех родственников уже расползлась новость о том, что господин Агеластос привел какую-то пожилую женщину, которая теперь помогала оперировать Гатиса. Поскольку авторитет этого мужчины был неоспорим, никто не стал возражать, но теперь задавались вопросом, кто же эта женщина?
Я постоянно бегала на кухню. Делала вид, что хотела заварить еще чая или приготовить что-то, но на самом деле, переписывалась с господином Агеластосом. Все пыталась узнать, как дела у Иерона и вот в один момент, возвращаясь в гостиную, заметила,
— Операция прошла успешно, — сказал он. Наверное, услышал мои шаги и понял, что я зашла в комнату.
— Правда? — я сама ощутила невероятную легкость и была готова в это мгновение, упасть на диван рядом с Кирианом. Только теперь поняла, насколько сильно была напряжена все это время.
— Мой отец привел какую-то женщину. Кажется, это благодаря ней. Родители Иерона еще в дороге, но хотят с ней увидеться и отблагодарить.
Я улыбнулась, но горечь, расплывшуюся в груди все еще отчетливо ощущала. Хорошо, что Гатис не умер. Кириан не останется один. Да и у него есть его братья и сестры. Когда-нибудь он так же найдет себе девушку, с которой у него будет семья.
А у нас с ним… У нас было только три дня, которые для нас растянутся в одну небольшую жизнь. Время, которое не следовало тратить впустую. Его и так слишком мало. Поддаваться и чувствовать, ведь больше этого никогда не будет.
Я услышала, что входная дверь открылась и, прежде чем поняла, что делаю, схватила Кириана за руку и быстро повела в свою комнату. Агеластос не сопротивлялся, но явно не понимал, что я делаю. Я быстро завела его в свою спальню и закрыла дверь. Не осознавала, как объяснить Демиду то, что у нас в квартире делал Кириан, поэтому, лихорадочно размышляя, решила сделать так, чтобы Демид вообще его не увидел.
Глава 15 Сколько
— Зачем ты привела меня в свою спальню?
Услышав вопрос Кириана, я вздрогнула и обернулась к нему. В комнате царил полумрак, но я все равно прекрасно его видела. Вот только, более ощутимо улавливала взгляд Агеластоса, который сейчас буквально прожигал. Опалял подобно дикому и несдержанному огню.
Кириан подошел ближе, а я невольно спиной прижалась к двери, чувствуя, как по коже скользнули всполохи и сердце забилось быстрее. Агеластос стоял слишком близко, он все еще не трогал меня, хотя, почему-то мне казалось, что уже сейчас раздевал взглядом.
— Пришел Демид, — почему-то смогла лишь прошептать эти слова. Причем, очень тихо, но Кириан прекрасно их услышал.
– Твой бывший? И что? Ты из-за него меня в свою спальню затащила?
— Ну да, — кивнула. — Зачем еще?
Я заметила, что Кириан, казалось, мысленно выругался, после чего сделал глубокий вдох и растрепал волосы ладонью. Будто пытался отвлечься от тех мыслей, которые перед этим бушевали в голове.
— Просто… — я запнулась и немного помялась, но все же продолжила: — Я не очень хочу, чтобы он тебя видел. Понимаешь, мы не совсем расстались.
— Не совсем расстались? — что-то в Кириане изменилось. Взгляд стал другим. Более жестким. Острым, словно нож.
Я прикусила губу и опустила голову. В этот момент мне было до жути
— Мы решили, что сделаем паузу в отношениях и через неделю опять поговорим о расставании. То есть, мы сейчас не встречаемся, но и окончательная точка еще не была поставлена.
— Значит, самое время это сделать.
— Нет, сейчас самое ужасное для этого время, — я отрицательно качнула головой. — Я поступила ужасно по отношению к нему, но Демид мне очень дорог. Я не хочу портить отношения с ним. Я поговорю с ним завтра, когда ты уйдешь.
Кириан оперся о дверь около моей головы и наклонился. Все еще не прикасался ко мне, но я ощутила его горячее дыхание на моих губах и почувствовала оскал парня.
— Дорог тебе?
— Да, — произнесла на выдохе и еле заметно качнула головой. Почему-то по телу опять скользнул жар и мысли всколыхнулись. — Там в Салониках он мне очень помог, как девушке…
— И каким же образом он тебе помогал? — оскал Кириана стал ощутимее, как и жесткость в глазах. — Ты так и не ответила. Как далеко у вас заходило? Проклятье, сколько раз он клал тебя в свою постель?
В груди полыхнуло и я поджала губы. Вопросы Агеластоса задели внутренние раны и из них тонкой струйкой полилась кровь. Я хотела ответить ядовитой колкостью, но, сделав глубокий вдох, спросила:
— Это имеет значение?
— Ответь, — Кириан сильнее надавил на дверь.
— Нет, ты первый. Это, правда, имеет для тебя значение? Что будет, если я была в его постели каждую ночь на протяжении тех двух месяцев, которые мы с Демидом встречались?
Глаза Кириана стали еще темнее и воздух в комнате наполнился тяжестью. Казалось, что еще немного и он полыхнет, но я на это не обратила внимания. Внутренние раны закровоточили сильнее и боль обожгла сознание. Глаза начало неприятно покалывать. Проклятье, да что со мной такое? Все же было нормально. А теперь… Словно я была стеной, один кирпичик которой выбили и я вот-вот сама полностью рухну.
— Значит, все же имеет значение? Что же ты сделаешь, в таком случае? Посчитаешь грязной и вышвырнешь из своей жизни, как мусор? Опять скажешь не попадаться тебе на глаза?
— Нет, — Кириан ответил резко. Не раздумывая ни секунды.
— Тогда, почему спрашиваешь? — голос дрогнул. — Что мой ответ изменит?
— Не знаю, — я заметила, что Кириан сжал одну ладонь в кулак, будто таким образом пытался успокоиться. Не получалось. — Черт раздери, не знаю, но хочу твоему бывшему переломать руки, которыми он к тебе прикасался. Разорвать его на куски хочу.
Он еще больше наклонился, уже теперь практически касаясь моих губ своими. Обжигая дыханием и опаляя терпким запахом одеколона.
— Отлюбить тебя хочу. Прямо тут, на полу, не доходя до кровати. Чтобы на тебе были только мои следы и чтобы ты знала и помнила только меня внутри себя. И сделать так, чтобы к тебе кроме меня больше никто не прикоснулся.
Я сделала глубокий вдох, но выдохнуть не смогла. Стояла и неотрывно смотрела на Кириана, так же, как и он не отводил своего взгляда от меня. То, что пылало между нами, усиливалось и дало больше жара, накаляя момент и будто притягивая нас друг к другу, но мы все еще стояли неподвижно. Держались и сопротивлялись.