Единство-2
Шрифт:
— Я здесь не сдохну! — закричал я, после чего, глубоко вдохнув едкий воздух, издал боевой клич и приготовился встретить волну живого кошмара.
Взрыв Возмездия Спящих их даже не приостановил, и тогда я ушел в Ясность — баракаты уже окружали меня плотным кольцом, их жвала подрагивали в предвкушении. Одно радовало: в отличие от прошлого визита в Бездну, сейчас я попал сюда не в обход игровой системы, а потому сохранил все божественные таланты. Почти все… и вряд ли надолго, учитывая, что никого, чтобы защитить Спящих, в Дисгардиуме не осталось.
Оглядевшись, убедился: бежать некуда. Джунгли каменных деревьев,
С криком ярости я бросился на баракат, круша хитиновые панцири Кулаками-молотами. Незримым призраком я метался между ними, рассыпая удары направо и налево — и каждый, благодаря Волне увечий, цеплял десятки мобов. Урон я наносил чудовищный, такой легко убивал Глашатаев Бездны, но местные твари были слишком сильны. Судя по тому, что я минут пять пытался прикончить хотя бы одного таракана, их уровни превышали двухсоттысячные.
Проблемы начались, когда баракаты, даже замедленные Ясностью, отрезали мне все пути к отступлению. Вскоре со всех сторон меня окружали эти твари, и даже в убыстрении я начал получать урон.
Замедленные удары сыпались со всех сторон, я уворачивался, парировал, контратаковал, призывая на помощь всю свою ловкость, все умения, но с каждой минутой боя вокруг меня становилось все теснее, и даже сверху уже начали приближаться какие-то кошмарные многоногие пауки, по стволам деревьев резво спускались гигантские многоножки со скорпионьими хвостами, а огромные черви обрушивались с ветвей, разинув зубастые пасти и уже готовясь впиться в плоть.
Мое тело уже не угасало, выдавая бесконечную череду вспышек Возмездия — урон в меня вливался бесконечно. В какой-то момент я ощутил к тварям такую ненависть, что она захлестнула мое тело, силы выросли многократно, и я начал с одного пинка или отправлять гигантских баракат в полет, где их уже ждали черви и пауки, или просто взрывать подвернувшиеся туши, превращая их в брызги кровавого желто-зеленого фарша. Это продлилось недолго, но позволило слегка проредить колышущуюся массу тараканов. Впрочем, место погибших тут же заняли другие.
Я метался в этой круговерти смерти, рубил, кромсал, стараясь пробить брешь в рядах чудовищ и вырваться, но их было слишком много. Твари все прибывали, будто сама Бездна порождала их в бесконечном количестве. Вокруг клубился удушливый туман, кислотные капли прожигали кожу, но это было меньшей из проблем.
В пылу битвы я не сразу заметил, что кое-что происходит — недалеко от меня, где-то под густым скоплением баракат, земля вздыбилась, подкинув тараканов в воздух. Ясность позволила воспринять это в замедленном темпе, но даже так зрелище было пугающим: из бездонного провала извергалась исполинская туша, похожая на гору желе. Язвы и струпья покрывали ее, она бугрилась опухолями и полипами, похожими на раскрывшиеся ракушки, заполненные гноем.
Туша была огромна, как небольшая гора, и баракаты смотрелись рядом с ней жалкими насекомыми. Бесчисленные щупальца твари беспрестанно извивались, из них сочилась зловонная слизь, они были увенчаны острыми загнутыми крюками. Десятки бельмастых глаз вращались на длинных стебельках.
Это же… В чудовищном слизняке угадывались
Монстр разинул исполинскую пасть, забитую несколькими рядами кривых зубов, с которых стекала едкая желчь, прожигающая землю, и взревел с такой силой, что даже замедленный Ясностью звук чуть не лишил чувств.
Меня спасли только молниеносные рефлексы: я рывком отпрыгнул в сторону, когда склизкие отростки обрушились на то место, где секунду назад были мои ноги. Далезма спугнула баракат, и мне открылся путь к руинам инстанса — там чернел зев то ли провала, то ли прохода, похожего на пещеру под горой, только вел он под каменные обломки и мог в любой момент обвалиться.
Выбирая между неизвестностью пещеры и верной погибелью в пасти далезмы, я не раздумывая кинулся к спасительному провалу. Но опоздал.
Бывшие до того под землей конечности далезмы вырвались, преграждая путь, в тот самый момент, когда я пролетал мимо. Не успев затормозить, я влип в склизкую плоть и погрузился в нее с головой. В следующий миг стена щупалец и зубов обрушилась на меня.
С трудом вырвав голову из обжигающей студенистой массы, я начал рубить и кромсать ее Косами Жнеца, но они вязли в бугристой плоти, словно в смоле. Меня сдавило со всех сторон, раздирая кожу, ломая кости. Боль затопила сознание, грозя свести с ума. Вонь разлагающейся плоти и едкой слизи забивала ноздри, не давая вздохнуть.
Ударив чередой взрывов Возмездия, я ненадолго высвободился и рывком нырнул в спасительный мрак провала.
Однако, стоило залететь, как стены пещеры стремительно сузились. Тупик!
Мои ноги обожгло так, словно они окунулись в кипящее масло: далезма начала меня проглатывать. Давление внутри было таким, что я услышал хруст своих лопающихся костей. Защита Спящих и Устойчивость не дали мне умереть, и я впервые пожалел, что их нельзя отключить, потому что чем больше меня затягивало в желудок далезмы, тем больше хотелось закончить мучения. В отчаянной злобе я выдавал взрывы Возмездия бесконечной чередой, но защита и регенерация твари, похоже, намного превосходили мой урон, в том числе от Отражения.
Дальнейшее слилось в один бесконечный кошмар.
В кислотных недрах монстра время вернулось в привычный ритм, но лишь для того, чтоб я прочувствовал каждую бесконечную секунду агонии. Желудочные соки и концентрированные кислоты, по сравнению с которыми дождь Террастеры казался обычной водичкой, принялись за работу, слой за слоем разъедая плоть. Устойчивость не могла смягчить мучений.
Я потерял счет времени и ощущение реальности. Боль стала всем, что я знал, всем, что помнил. В редкие моменты просветления я думал, что это и есть настоящий ад — вечные муки без малейшей надежды на спасение. Разум метался загнанным зверем в клетке из агонии, отчаянно цепляясь за остатки самости. Иногда мне казалось, что я уже умер, и это посмертие, наказание за все грехи, но потом новая волна страданий накрывала с головой, и я понимал, что настоящая смерть была бы милосерднее. Я хотел кричать, но кислота растворила мои голосовые связки. Оставалось лишь безмолвно корчиться в чреве монстра, смиряясь с тем, что это и есть теперь моя вечность. Стало понятно, почему Бездна приказала Хинтерлисту сделать именно это, а не отправить меня в Чистилище.