Эдисон
Шрифт:
Канадский берег водопада временами казался уходящим в мрак ночи чудесным фантастическим городом. Часть разделяющего водопад «Козьего острова» приняла вид феерического замка, отлитого из старого серебра. От замка вниз по реке сбегала темно-зеленая с оранжевыми каймами дорожка к притаившейся у набережной гидроэлектрической станции.
Река внизу меняла цвет и очертания. Брызги воды образовывали густой туман, то седой, то кроваво-красный, то фиолетовый. Находившийся посредине реки, покрытый уже потемневшим снегом ледяной островок вдруг осветился и казался огромным темно-зеленым ковром, по которому извивались белые змеи.
Перед нами была
По возвращении из поездки по Америке, 6 мая 1926 года, группа делегатов Международной конференции посетила Томаса Эдисона.
Лаборатория Эдисона в Вест-Орандже находится в шестидесяти километрах от Нью-Йорка. Подъезжая к имению Эдисона, мы прежде всего услышали гудки фабрик и заводов, расположенных в Вест-Орандже и занятых массовым производством разнообразных предметов – изобретений Эдисона.
Справа от ворот – большой трехэтажный дом. Нас провели в большую, высокую библиотеку Эдисона, где сосредоточено около 60 тысяч книг и журналов, которые Эдисон собирал в течение всей своей долгой жизни. Книги не только на английском, но и на французском, итальянском и немецком языках. Эдисон на этих языках не говорит, но читает, особенно в интересующих его областях техники.
Его любимыми предметами, не говоря о физике (особенно электричестве) и химии, были астрономия, биология, механика, политическая экономия. Он обладал способностью читать и усваивать исключительно быстро.
На стенах библиотеки – фотографии, рисунки, плакаты, говорящие о различных этапах творчества и достижениях ее хозяина. У одной из стен – белая мраморная статуя юноши. Он держит электрическую лампочку, символизирующую победу над газом, арматура которого лежит у ног юноши. В другом конце комнаты – бронзовая фигура юноши, поднимающего диск фонографа.
Налево от входной двери простая деревянная кровать, покрытая недорогим одеялом. Эта кровать, как и простой диванчик, который стоит в личной лаборатории Эдисона, служит для его кратковременного отдыха в те периоды, когда он, увлеченный какой-нибудь близкой к разрешению задачей, работает непрерывно дни и ночи, не выходя из лаборатории или библиотеки.
В библиотеке Эдисона – длинные ряды фолиантов его дневников, о которых мы говорили выше, куда с величайшей тщательностью и большой подробностью заносились ежедневно в течение полустолетия результаты проделанных работ, произведенных опытов. При виде этих тетрадей невольно вспоминаются тетради Леонардо да Винчи. Эти дневники Эдисона, между прочим, играли известную роль при судебных спорах по патентным заявкам Эдисона.
Не успели мы ознакомиться с библиотекой, как быстрыми шагами, в сопровождении Джона Либа (председатель комитета по приему делегатов, бывший рабочий ньюаркских мастерских Эдисона) вошел Эдисон.
Ему восьмидесятый год. Живой, бодрый, он выглядит значительно моложе своих лет. Он выше среднего роста. Из-под очень длинных, густых, нависших, темных еще бровей лучатся молодостью, блестят темно-серые пытливые глаза. Хорошая улыбка, в которой что-то подкупающее, делает лицо приятным и привлекательным, обнаруживая полный здорового юмора характер. Довольно длинные, гладкие, совершенно белые волосы. На лице мало старческих морщин. Длинноватый нос. Твердый подбородок. Одет Эдисон в темно-серый костюм, высокий стоячий старого фасона воротник и черный галстук. Брюки на левой ноге в самом низу он чем-то, видимо, проходя по мастерским, прорезал и зашил. Мы друг за другом подходим к Эдисону, пожимая ему руку.
Приобретенная в юности глухота Эдисона к старости усилилась, и приходится говорить ему громко, собственно говоря, кричать в правое ухо.
– Эти люди хотят ввести в Америке метрическую систему мер и весов, – сказал шутливо Либ, указывая Эдисону на нашу группу.
– Что же, они правы: я люблю метрическую систему, – ответил Эдисон.
Здесь необходимо иметь в виду, что промышленная Америка, да и торговая, тогда оказывала сильное противодействие введению в Америке метрической системы мер и весов.
После беседы мы вышли во двор, и нам было предложено познакомиться с лабораторией Эдисона. Открывая дверь личной лаборатории изобретателя, посетитель не только переходил в прошлое, но и видел самые его корни. Материалы и эскизы, отражающие пройденный путь, заполнят стены. Против стола Эдисона – рисунок Менло-Парка.
Большие люстры старомодного рисунка давали свет постоянным током. Верхняя галерея, которую они освещали, была заполнена ящиками с образцами руды из эдисоновских изысканий. Здесь помещались и коллекция редких минералов, бутылки с кристаллами из времен опытов с рентгеновыми лучами, книги, корреспонденции, ящики, рукописи Менло-Парка.
Лаборатория по внешнему виду простая; перегородки – дощатые.
– Над чем в данное время работает Эдисон? – спросил один из присутствовавших сопровождавшего нас секретаря.
– Над вопросом об аккумуляторах и аккумуляторных батареях и над вопросом о каучуке, – последовал ответ.
Из лаборатории нас провели в зал, где установлен ряд граммофонов. На стенах много портретов выдающихся мировых артистов. Здесь Эдисон и его ближайшие сотрудники слушают выпускаемые вновь пластинки.
Эдисон стремится достичь совершенной точности передачи голоса и музыки. Мы прослушали несколько пластинок. Передача музыки и пения безукоризненная.
Выехав за ворота, пересекаем дорогу и въезжаем в большой парк. Здесь на живописном холме в центре участка размерами четырнадцать акров, покрытого прекрасным парком и садами с цветущими растениями, редкими кустарниками и живописными скамейками, расположена вилла Эдисона «Глэнмонт» – массивное трехэтажное кирпичное здание цвета ржавчины, перегруженное архитектурными деталями, с остроконечными крышами, высеченными из камня балконами и с окнами, в которые вставлены разноцветные стекла.
На лугу перед виллою паслись коровы. Среди них нам показали красно-бурую корову из Парципанни. В последние годы жизни Эдисон пил молоко только от этой коровы. Здесь же на лугу куртины с его любимыми цветами – гелиотропами и георгинами.
Неподалеку расположена плантация каучуконосов, устройство которой стоило много тысяч долларов.
Пройдя через главный вход «Глэнмонта», посетитель оказывается в «большом зале», с винтовой лестницей из красного дерева, с огромным старомодным камином, в котором зимой пылают дрова. Этот дом своим комфортом напоминает дома «старой Англии» с их дубовыми столами и мягкой мебелью. Повсюду в японских вазах стоят цветы из сада, из теплиц, наполняющие дом тонким ароматом.
Из зала дверь ведет в гостиную, в которой Эдисон принимал своих гостей. В центре этой обширной комнаты – арка, поддерживаемая по бокам большими колоннами из оникса. Вокруг большого концертного рояля собиралась обычно вся семья Эдисона, и жена его исполняла избранные произведения любимого Эдисоном Бетховена.