Еду в сад
Шрифт:
Мария Филипповна. А ты знаешь, что у меня ищут?
Ира. Хорошо. Ну подожди пятнадцать минут, я схожу в булочную.
Мария Филипповна. Врачи уйдут!
Ира. Из больницы не уйдут! Ты в какую больницу ложишься?
Мария Филипповна. Зачем тебе знать.
Ира. Мама, ну не будь эгоисткой. Вот я привезла. Молоко козье в банке… Яйца. Суп в банке ему и тебе. Котлеты в кастрюлечке. Покорми его, уложи, он устал.
Мария Филипповна.
Ира. Я ее дала на время… Почитать.
Мария Филипповна. Это же не твоя книжка.
Ира. Это моя, я ее купила в городе Каменец вместе с книгой «Сто лет одиночества».
Мария Филипповна. А где же тогда «Сто лет одиночества»? Я ее давно тоже не вижу. Все раздает, еще при моей жизни! Ты слабый человек! Ты всем веришь, у всех идешь на поводу! Ты не будешь знать, где что, где твои книги, где могила твоей матери.
Ира. Ну хорошо. Что мне, Павлика с собой тащить в аптеку? Он же один не останется, будет плакать. Ладно, я его покормлю сама и уложу, он поспит, а потом уже сходим в аптеку и в булочную.
Мария Филипповна. Обнаглела совсем. (Вытирает слезы.) Я тут сижу, волнуюсь, а она даже не позвонила, ни как Павлик, ни как я. Погоди еще, будешь горько сожалеть! Я в конце концов умру-таки!
Ира. Все мы когда-нибудь умрем.
Мария Филипповна. Когда ты отдашь мне сто рублей?
Ира. Осенью, я же сказала.
Мария Филипповна. Пойди попроси у отца ребенка, он вас обязан материально поддерживать.
Ира. Он и так платит.
Мария Филипповна. Ну, тогда у этого попроси… С которым ты гуляешь.
Ира. Господи. (Плачет.)
Голос ребенка. Обнаглела совсем.
Мария Филипповна. Вот-вот, учи его. Науськивай на бабку! Усь, усь!
Ира. Павлик, мы сейчас поедим, вымоемся, поспим… Потом уедем. Будем с тобой ходить на речку и в лес. Грибы пойдем собирать.
Мария Филипповна. Мама все тратит на своих мужиков. А матери кусок конфеты не привезет.
Ира. У меня нет денег.
Мария Филипповна. А у меня нет ста рублей! А мне хорониться надо! На что?!
Ира. У тебя же на книжке есть.
Мария Филипповна. Это еще на другое.
Ира. Тебя тетя Нина обслужит.
Мария Филипповна. Да не тебе же завещать. Ты все на мужиков и на подруг истратишь, на выпивон.
Ира. Вот и хорошо. (Выходит в комнату Павлика.)
Мария Филипповна (звонит)
Входит Ира.
Они – это единственное, что у меня в жизни есть. Вы добрый человек, жалко, что мы с вами незнакомы.
Я бы вас познакомила с моей дочерью, она без пяти минут кандидат наук…
Ира. Мама!
Мария Филипповна. Она меня зовет. Иду, иду! (Кладет трубку.) Что ты орешь? Пожалуйста, иди, разгуляйся, отпускаю. Иди в свою… аптечку! Я его покормлю и уложу, мое солнышечко! Иди, развлекайся. Тебе тут звонил… где-то я записала, потом найду… Михайлов, что ли?
Ира. Никольский?
Мария Филипповна. Нет, вроде Михайлов.
Ира. Такого нет. Ты бы записывала, мама.
Мария Филипповна. Всех твоих записывать… Мало кто звонит, я думаю, я так запомню, а забываю. Представляешь, я плачу целыми ночами, мне все время кажется, что Павлика нет…
Ира. Еще чего.
Мария Филипповна. А он вот он! Детонька моя!
Ира. Еще я привезла сосисок, положила в холодильник. В пакете гречневая каша.
Мария Филипповна. А ты, ты почему не поешь с нами? Поешь! Ты бледная!
Ира. Я побежала. У нас на даче что творится, разгром. У соседей крыши нет…
Мария Филипповна. Сломалась?
Ира. Прохудилась. А тут дожди…
Мария Филипповна. Дожди… Я не выхожу почти. Вы мне все время снитесь.
Ира. Ну, я их к себе позвала жить, а тут Павлик больной, тридцать девять до сорока! Представляешь? Ну, они люди стеснительные…
Мария Филипповна. На тебе вечно все ездят. Ты их позвала к себе жить, а меня нет, меня бы лучше пригласила. Мать здесь одна…
Ира. Да, чтобы мы и летом слушали твои речи.
Мария Филипповна. А ты сама не кричи, псих!
Голос ребенка. Что такое «псих», мама?
Мария Филипповна (кричит). Псих, и все. Она псих.
Голос ребенка. Псих!
Ира. Ладно, мы не будем обедать, мы уезжаем, все.