Ее чудовище

Кресент Сэм

— Я…

— Я никогда не говорил другой женщине, что люблю ее. Никогда не давал ни одной женщине шанса быть со мной. Я никогда никого не любил, разве ты не понимаешь? До тебя, Хоуп. Я вижу твою симпатичную сочную задницу, ты поворачиваешься и смотришь на меня, и я, блядь, теряюсь. Я хочу видеть твой взгляд на мне все время. Жажду этого, и ни одна женщина никогда не заставляла меня выставлять себя на посмешище, и все же я стою здесь с тобой. Я люблю тебя, Хоуп. Ты можешь верить мне или нет, но ты никогда не будешь говорить мне, что

я могу, и чего не могу чувствовать. Я люблю тебя. Я любил тебя еще до того, как ты рассказала мне о ребенке. Я просто не знал, как сказать тебе. Тебе восемнадцать. Ты планируешь жизнь вдали от меня и думаешь, что я хочу быть потерянным маленьким щенком? — В ее глазах стояли слезы, и он ненавидел себя за то, что стал их причиной. — Я плохой человек.

Он остановился. Впервые он почувствовал, как его собственные чувства вырвались на свободу, выливались из него, требуя право голоса, и он не мог их остановить.

— Я убивал людей, и даже не думал переживать об этом в течение дня. Я плохой человек, и я знаю, что ты заслуживаешь лучшего, чем я, но я не могу тебя бросить. Могу сделать все для тебя, но я не могу бросить тебя. И не стану.

Он прижался своим лбом к ее. Они оба тяжело дышали, и он закрыл глаза, поглаживая кожу на ее спине от шеи до попки.

Она медленно обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Купальник, который она надела, скрывал все.

— Я тоже тебя люблю, и это пугает меня.

Взявшись за бретельки ее купальника, он стянул их с ее плеч, наблюдая, как ее грудь высвободилась.

— Ты моя, Хоуп. Ты моя на целую вечность, и я не собираюсь тебя отпускать. Ни сейчас, ни когда-либо.

Он развернул ее, положив ее руки на край бассейна, который был достаточно высоким, чтобы он мог не беспокоиться о том, что кто-нибудь увидит ее.

Ее тело принадлежало ему, и он не хотел, чтобы кто-нибудь видел, как она драгоценна со своей пышной грудью, округлым животом и сочными бедрами. Не говоря уже о ее заднице. Он чертовски любил ее задницу, и как хорошо она чувствовалась, прижатая к его члену.

— Мы поженимся, и ты все еще можешь поступить в колледж, но он должен находиться ближе к дому, чтобы я мог заниматься с тобой любовью и показать, как сильно тебя люблю. Я не собираюсь бросать тебя, Хоуп. Ни сейчас, ни когда-либо. Я не хочу этого.

Он провел рукой по ее телу, нащупывая киску. Скользнув в нее пальцем, он обнаружил, насколько она возбуждена.

Убрав палец из ее тела, он потер им клитор. Она ахнула, и ее задница потерлась о его член.

— Хочешь мой член?

— Да.

— Где именно ты его хочешь?

— Внутри.

Свободной рукой он схватил член и остановился у самого входа в ее лоно. Продвигаясь глубже в нее, он одновременно дразнил ее клитор.

Он двигался в ней, погружаясь все глубже, доводя ее до оргазма. Ее тугая киска крепко сжала его, когда он излился в нее. Он не лгал ей.

Бист влюбился в нее, и теперь не хотел

жить без нее. Целуя ее шею, он вдыхал ее запах, зная, что сделает все, чтобы она была в безопасности в его мире.

* * *

Несмотря на то, что Бист был полон решимости действовать быстро, купить ей кольцо, забронировать церковь, Хоуп не возражала. С тех пор как он узнал, что она беременна, все встало на свои места. Она забронировала место в местном колледже, и ей нравилось, что она может возвращаться домой, а не жить в общежитии, в окружении посторонних людей.

Девушка хотела уехать из города, но в то же время не хотела оставлять маму, и то, что она могла пойти к ее могиле, и сказать ей о беременности. Ее планы на Рождество остались прежними, и она получила все подарки.

Было время, когда Бисту все еще нужно было идти и делать свою работу, и она не задавала ему вопросов. Она просто не могла.

Она любила этого человека, а не то, чем он занимался, и все казалось… идеальным.

Занятия в колледже закончились, и она стояла и ждала, когда ее подвезут, что было необычно. Обычно ее кто-то уже ожидал.

Скрестив руки на груди, она посмотрела на мобильный телефон и начала играть в игру.

— Значит, все слухи, которые ходят по городу — правда?

Хоуп подняла глаза и увидела перед собой тетю Тэй. Она не видела ее с тех пор, как Бист забрал ее той ночью. Глядя на женщину перед собой, она не испытывала никакого сожаления.

Эта женщина сделала ее жизнь невыносимой, и она знала, что мать ненавидела ее.

— Что ты здесь делаешь?

— Пришла посмотреть, какая же все-таки шлюха моя племянница.

— Тебе нельзя здесь находиться.

— Я имею в виду, посмотри на себя, связываешься с известным в городе убийцей. Психопатом. Твоему отцу было бы стыдно. Ах, да, ты ведь не заботишься о своем отце, — хихикнула тетя Тэй. — Все в порядке. Видишь ли, дорогуша, тот мужчина, с которым ты спишь, за которого ты выходишь замуж, является тем самым человеком, о котором весь город шепчет, что он виноват в смерти твоей матери.

— Что? — Она отстранилась.

От женщины пахло алкоголем, и от исходящего от нее зловония у Хоуп свело живот.

— Твой отец позвонил мне после того, как застрелил твою мать. Я знаю, что он стрелял в тебя, и он рассказал мне все. Он рассказал мне о своей зависимости и о том, что не может выбраться. Я спросила его, кто продал ему оружие, и он ответил, что это Бист Карсон дал его ему.

Хоуп уставилась на женщину, которая ничего для нее не значила. Слезы навернулись ей на глаза, когда она увидела радость в глазах Тэй. Эта женщина получала удовольствие, причиняя боль другим людям.

— Я предлагаю тебе немедленно отойти от моей женщины, или, клянусь Богом, я покажу тем детям, насколько точны эти гребаные слухи, — сказал Бист, привлекая их внимание.