Ее настоящее имя

Серова Марина Сергеевна

Стоп! Надо найти Нину Степановну Кривцову, с которой встречалась маникюрша. Только как это сделать? Дома в подобных случаях я звоню Кирьянову, и он через полчасика сообщает мне любой тарасовский адресок. Интересно, а в этом поселке есть адресно-справочное бюро?

– Молодой человек, – обратилась я к проходящему мимо парню.

– Вы мне?

– Да, вам. Подскажите, здесь есть адресно-справочное бюро?

Прохожий остолбенел от моего вопроса, даже раскрыл рот от удивления, но его замешательство длилось недолго.

– На кой хрен

нам это бюро, если здесь каждый все про всех знает?

– Так уж каждый и про всех? – не без кокетства уточнила я.

– Стопудово!

– Тогда подскажите, пожалуйста, где живет Нина Степановна Кривцова?

– Степановна-то? Нигде уже не живет, померла.

Теперь настал мой черед удивляться.

– Давно? – уточнила я.

– Ну, я точно не вспомню... Может, недели две назад, а может, и три...

– А дети у нее есть?

– Нет. Сестра только младшая. А зачем она вам?

– Да я подарок Нине Степановне привезла от дальних родственников, а бумажка с адресом затерялась.

– Бывает, – сочувственно покачал головой паренек. – Могу сказать, как Людмилу Степановну найти.

– Да, скажите, пожалуйста.

– В больнице она работает. Вон ту красную крышу видите?

– Ну?

– Дойдете до этого дома, потом свернете налево и шуруйте прямо до водонапорной башни. А уж от нее больница будет видна.

– А общественный транспорт здесь случайно не ходит?

– Ходит, по утрам и вечерам. Людей на мясокомбинат возит, на работу и с работы. А сейчас – обед.

«Ясно, что людей на работу, а не коров на убой», – усмехнулась я про себя, а вслух сказала:

– Понятно. Значит, пойду пешком. Спасибо за справочку.

– Да не за что, – сказал молодой человек и пошел дальше своей дорогой.

Я посмотрела на свои многострадальные полусапожки, подумала о том, что грязь к грязи не пристает, и смело зашагала в сторону коттеджа с красной крышей.

Глава 6

Когда я почти дошла до больницы, зазвонил мой мобильник. Уже по одной мелодии мне стало ясно, что это Писаренко. «Какой быстрый, – подумала я, доставая из сумки сотик. – Этот хирург с маникюром полагает, что все так просто! Сам бы ехал в эту дыру в занюханном поезде и трясся бы по ухабам на давно списанном автобусе! Нет, он послал сюда меня, привыкшую к уюту и комфорту». Короче, я ответила не сразу, испытывая терпение моего клиента на прочность. Александр Станиславович оказался очень терпеливым – он не отключался минуты две.

– Алло, – наконец сказала я.

– Таня, я уже начал переживать за вас. Почему вы так долго не отвечали на мой звонок?

– Не слышала.

– Гм... Вы добрались до места?

– Да, я уже в Светличном.

– Есть какая-то информация об Ольге? – с легким надломом в голосе спросил Писаренко.

Я молчала, анализируя, как бы лучше преподнести клиенту то, что мне удалось узнать. Но поскольку это был междугородний телефонный разговор,

пауза требовала скорейшего разрешения.

– Ну, кое-что я выяснила, но надо еще поработать...

– Таня, не томите меня, говорите как есть. Вы нашли Ольгу, разговаривали с ней?

– Да, я нашла Верещагину Ольгу Петровну, только это совсем другая женщина.

– Как?! – надрывно прохрипел хирург. – Почему вы вообще решили, что она в Светличном Оренбургской области? Может быть, Оля жила раньше где-нибудь под Магнитогорском или Екатеринбургом?

– Александр Станиславович, я приехала сюда не с бухты-барахты. Следы однозначно ведут именно в этот поселок...

– Следы ведут... Вы понимаете, что я больше не могу жить в этой неизвестности?! Я чувствую, что еще день-два, и вы можете... мы можем опоздать!

– Александр Станиславович, не надо отчаиваться. Я поговорю с людьми, кое-что выясню, а потом вам перезвоню. Может, я наткнулась на ее полную тезку...

– Хорошо, буду ждать вашего звонка, – сказал хирург и отключился.

Как же некоторые люди бывают неосмотрительны! Вот взять, к примеру, Писаренко. Он привел к себе в дом иногороднюю женщину, о которой ничего толком не знал. Он хоть бы для порядка в паспорт ее заглянул! Сличил бы фотографию с оригиналом, полистал бы странички, дабы узнать, где прописана Верещагина, есть ли регистрация брака... Нет, ничего этого Александр Станиславович не сделал, потому что потерял голову от любви и поверил предмету своего обожания на слово. А ты, Танечка, теперь крайняя. Залезла по уши в эту грязь, в прямом и переносном смысле этого слова, и когда теперь попадешь обратно в Тарасов, неизвестно...

С парадного входа меня в больницу не пустили, потому что у меня не было ни сменной обуви, ни белого халата. Я стала искать черный ход – и нашла. С торца двухэтажного здания, около невзрачной оцинкованной двери, курил полупьяный санитар. За полтинник я купила у него чьи-то ношеные бахилы и информацию о том, где находится кабинет Людмилы Степановны. Судя по вывеске на двери, Еремина Л.С. была коллегой моего клиента, хирургом. Я постучала в дверь и услышала:

– Входите!

Открыв дверь, я немного задержалась на пороге, потому что не сразу сообразила, с чего начать разговор. Первой заговорила хозяйка кабинета. Это была миловидная женщина, чуть склонная к полноте, лет пятидесяти.

– Вы, наверное, по поводу Радаева? – спросила она. – Будем его оперировать завтра.

– Нет, я по другому поводу, – сказала я, прошла в кабинет и положила перед Людмилой Степановной фотографию маникюрши. – Я ищу эту женщину.

Врачиха взяла листок, поднесла его ближе к лицу и ойкнула. Не было сомнений, что она узнала возлюбленную Писаренко.

– Вы знаете, где она? – спросила я.

– На дне Чувилихи, – после некоторой паузы ответила Еремина.

– Простите, где?

– Моя племянница Соня утонула в Чувилихе. Но кто вы и почему спрашиваете меня о ней?