Ее превосходительство адмирал Браге
Шрифт:
– В смысле, что я только что проснулась и о событиях прошедших дней помню смутно, да и то урывками. Что тебе сказал врач?
– Только не ври! – предупредила, чтобы не стал ничего от нее утаивать. – Правду говори!
– Раны тяжелые, но не смертельные. Если бы не большая потеря крови, то и сознание так надолго не теряла бы. Не спала бы все время. Компреву?
– Уи, папа?! Что насчет полетов?
– Доктор смотрит оптимистично. Говорит, возьмет время, но тебе же все равно еще Академию заканчивать. Считай, год учиться. Вот и восстановишься.
– Значит, домой не заберешь?
–
– Спасибо! – не стала вдаваться в подробности Ара.
– Рассказывай!
– О чем?
– Обо всем! Мне Ленка ничего толком рассказать не успела.
– Говорил я с твоей крестной, - вздохнул Кокорев. – Говорит, ты круче ее, и пойдешь дальше. Талант от бога, интуиция, мастерство не по годам и мужества вагон с прицепом. Это, если коротко. Говорит, что по мнению командиров, летала ты хорошо и воевала, как подобает. Так что, даже если не брать в расчет тот ниппонский крейсер, который вы с Леной взорвали в первый день войны, все равно заслужила все свои награды и повышение в звании. Поэтому вас вряд ли наградят еще раз, хотя вы с тех пор и навоевали порядочно. Елизавета Аркадиевна думает, что Адмиралтейство будет стоять до конца, - вы ведь с Еленой женщины, не забудь, - но адмиралы Мордвинов и Минчаков требуют справедливости, а они сейчас держат фронт против ниппонцев…
– То есть, были бы мы парнями…
– Получили бы еще по ордену.
– Вот же суки! – вырвалось у Ары. – Извини, но другого слова не подберу.
– Не извиняйся. Я высказался грубее. Но кто сильнее, тот и прав. А мне сейчас в эти дрязги встревать нельзя. Могут перебросить военный заказ западникам, а за мной не только совладельцы, но и тысячи рядовых держателей акций, не говоря уже о подрядчиках, поставщиках, инженерах и рабочих, которые, в свою очередь, кормят всю инфраструктуру севера: больницы, школы, транспорт и связь, торговлю и обслуживание. Такой расклад.
– Да, ты что! – возмутилась Ара. – Тебе за меня вписываться нельзя. Стыда не оберусь!
– Славно, что ты у меня такая, - кивнул отец, - Софья с Ольгой съели бы живьем!
– Может быть, поэтому они не авиаторы?
– Возможно! – кивнул Кокорев. – А сейчас просвети батьку, с каких пор ты числишься замужней женщиной, или об этом ты тоже забыла?
– Это в моей истории болезни записано?
– Именно. Но сама понимаешь, без подробностей. Просто в графе семейное положение записано «замужняя».
– Ранило не вовремя, - вздохнула Ара, понимая, что такое так просто не объяснишь. – Хотела вам все по-человечески сообщить, как только война закончится…
– Не все наши планы реализуются с той точностью, на какую мы надеемся, - почти спокойно прокомментировал ее тираду отец.
– Итак?
– Я вышла замуж.
– Поздравляю, - улыбнулся отец, - но боюсь, мать тебя не поймет. Да и мне такое как-то непривычно. Вот так вот сразу и замуж? Без знакомства, без помолвки, без колоколов… Ну, ладно бы, просто переспала. Ты пилот, тебе можно. Залетела?
– Нет, - ответила
– Тогда что? – продолжил между тем отец.
– Я, папа, была на войне, - сказала она в ответ, впервые сформулировав в словах тогдашние свои обстоятельства и чувства. – Я еще после первого боя так испугалась, что еле себя в руки взяла. Выйти замуж – это как вернуть себе нормальность. Не знаю, как объяснить. Но он был тем, кто мне нужен, там, где я находилась, и тогда, когда его предложение меня нисколько не удивило.
– Похоже на стихи, - задумчиво произнес Кокорев. – То есть, такой случай, какого, может быть, всю жизнь ждешь?
«О как! – удивилась Ара. – И кто из нас двоих больший романтик?»
– Да, наверное, - сказала она вслух. – Но, хочешь верь, хочешь нет, я ни тогда, ни после ни разу в своем решении не усомнилась.
– Да, дела, - тяжело вздохнул отец. – Твои чувства, дочь, я, кажется, понимаю, но мать все видит несколько по-другому. И свадьба – это как раз ее епархия, в смысле, право жены. Ладно, с помолвкой мы уже опоздали. Знакомство так или иначе состоится. А что насчет колоколов? В церкви, небось, не были?
– Боюсь тебя разочаровать, отец, - сказала тогда Ара, - но с колоколами ничего не выйдет.
– Так, - прищурился отец, - значит, иноверный?
– Вроде того, - хмыкнула Ара, которую вдруг пробило на смех. – Олег теоретически, иудей. Но просить его перейти в мою веру, я не стану. Это не обсуждается.
– Значит, иудейской веры… Не было еще у нас в семье, - задумался Кокорев. – Но все когда-нибудь случается в первый раз. Олег… А дальше?
– Шкловский. Он капитан 2-го ранга и командир моего полка.
– Отчество случайно не Аронович? – очевидным образом удивился Арин отец.
– Да, - подтвердила Ара.
– Откуда ты?..
– Любопытное совпадение, - покачал головой Кокорев. – Понимаешь, Варя, какое дело. Арон… Ну, его все Александром кличут. Так привычнее. Но дело не в этом. Александр Михайлович Шкловский - хозяин самого крупного в стране частного конструкторского бюро. Бронеход наш тяжелый, к слову, его разработка. А сын у него, если память мне не изменяет, как раз авиатор. Служит на флоте. Тебе Олег про семью что рассказал?
– Много чего, - призналась Ара, - но про эту сторону вопроса мы не говорили. Я ему ведь о тебе тоже ничего не рассказала…
– Тэкс… и узнать, о том ли Шкловском мы говорим, никак?
– Если тебе приспичило, - предложила она, - позвони и спроси.
– И о чем мне его спрашивать? – растерялся Кокорев, которого смутить, надо постараться.
– Скажи, что был у дочери в госпитале. Вспомнил, что у него сын на флоте…
– Умно! – кивнул отец. – Ох твои бы мозги да в мирных целях! Я бы всех поувольнял нахрен, а тебя назначил председателем совета директоров. Даже без образования. А что, Варвара, может, все-таки согласишься? Федьку пошлю каким-нибудь филиалом заведовать, а тебя на его место – исполнительным директором, а?