Ее превосходительство адмирал Браге
Шрифт:
«Умереть, не встать!» - охнула она мысленно, осознав, о чем, собственно, идет речь. Полный адмирал – это ведь такая круть, что того и гляди голова от карьерного взлета закружится.
«Но с другой стороны, - умерила Лиза свой собственный восторг, - кому много дано, с того много и спросится».
Боярыня Адмиралтейства – это ведь не только фантастический карьерный рост, но и совсем другой уровень ответственности. А, если учесть еще и надвигающуюся войну, да еще такую, о которой сегодня шла речь на этом закрытом заседании, то ответственность возрастает прямо-таки в разы…
Часть первая
Предыстория истории
Глава 1
Домашние называли Варвару Варей, подруги по гимназии - Вавой, но сама она хотела, чтобы ее звали Арой, вот только никто с ее мнением не считался. Впрочем, если ей удастся уговорить отца отпустить ее в Псков, то среди прочего появится и возможность поменять не только судьбу и образ жизни. Ара – это да, а Варвара – отстой. Имя, конечно, красивое, статусное, но ей, увы, никак не подходит. Услышишь «Варвара» и сразу представляешь себе высокую статную красавицу «в теле», с высокой полной грудью, широкими бедрами и толстой пшеничной косой через плечо. И обязательно голубые глаза. У Ары из всего этого великолепия только синие глаза, но все остальное не выдерживает никакой критики. Росту в ее худом поджаром теле – четыре вершка [14] , сисек, почитай, что нет, бедра узкие, и волос черный, доставшийся, верно, от кого-то из пращуров – эвенков или орочей. Хотя, правды ради, среди русских и карел тоже встречаются черноволосые люди, так что, может быть, в ее роду обошлось и без нацменов [15] .
14
На самом деле, два аршина 4 вершка или 159 сантиметров. Считалось, что как минимум 2 аршина - обязательный рост для нормального взрослого человека, поэтому обычно говорили «рост столько-то вершков», подразумевая «2 аршина столько-то вершков».
15
Автор убедительно просит не путать мнение героев повествования с его личным мнением.
Ара – про себя она себя так и звала, - проследила за тем, как отец поднимается по лестнице, и мышкой-норушкой шмыгнула за ним, так что, оказавшись в коридоре второго этажа, успела заметить, как закрывается за «тятей» дверь в кабинет.
«Пора, - решила она, подходя к двери, - сейчас или никогда. Главное – не праздновать труса!»
Подошла, постучалась, выбрав довольно-таки агрессивную манеру, чтоб не было сомнений в серьезности ее намерений, дождалась разрешения, - хотя была готова в случае надобности идти напролом, - отворила дверь и вошла в кабинет отца.
– Есть разговор! – сказала без предисловий, едва переступив порог.
– Проходи, садись, - кивнул отец на стул, поставленный перед его рабочим столом. – С чем пожаловала?
– Отец, - начала Ара.
– Дочь, - усмехнулся в ответ отец.
– Я хочу поступать в Псковскую Академию Аэронавтики.
Что ж, вот она и произнесла это вслух, теперь только вперед.
– А примут? – поинтересовался отец, ничуть, кажется, не удивившись ее заявлению. Впрочем, с чего бы ему удивляться: сам ведь поощрял ее отнюдь не девичьи увлечения. Брал на охоту, оплачивал занятия в летной школе, нанимал инструкторов. Но, с другой стороны, потворствовать девичьей дури и отпустить восемнадцатилетнюю дочь в свободное плавание - отнюдь не одно и тоже.
– Аттестат зрелости [16]
– Получишь медаль?
– Анна Дмитриевна говорит, что получу.
– Молодцом! – улыбнулся отец. – За мной подарок.
– Спасибо, - заторопилась Ара, - но я о другом. Золотые медалисты поступают в Академию без экзаменов.
– Серьезно?
– Да, - кивнула Ара. – Таковы правила.
– А медкомиссию пройдешь? – Вопрос по существу, медаль медалью, но хлюпиков в авиаторы не берут.
16
В Российской империи аттестаты по окончании гимназии, по-видимому, стали выдавать с 1837 года. В 1872 году такой документ стал называться аттестатом зрелости и выдавался до 1917 года.
– Я в 1-й городской больнице платное обследование прошла, - гордо вскинула голову Ара.
– Пятьдесят рублей, которые ты у меня на серебряный гарнитур выцыганила? – уточнил отец. Казалось, его ничем не проймешь. Недаром про него в городе говорят «кремень мужик». Кремень и есть. Сидит, смотрит, и ни удивления не выказывает, ни расстройства, ни насмешки.
– Извини, - покаялась Ара, - не хотела раньше времени пугать.
– Врать нехорошо, - покачал головой отец, - али не знаешь?
– Простите, тятенька! – детским голоском проблеяла Ара.
– Не дерзи!
– Извини!
– Извиняю. Но ты учти, твои тайны мадридского двора до добра не доведут. Мать думала, ты аборт делать отправилась. Насилу успокоил!
«Так он знал? – удивилась Ара. – Знал и молчал?!»
Но додумать мысль не успела. Высказав претензию, отец перешел к сути вопроса.
– Каков результат?
– По женским нормативам прохожу легко, - отчиталась Ара.
– По мужским – в притирку, но над планкой.
Результат, что и говорить, выдающийся. Никто от нее такого никак не ожидал.
– Еще доводы имеются? – продолжил между тем допрашивать отец.
– Я патент пилота легких машин еще в прошлом году получила.
– Помню, - кивнул отец. – Дерешься хорошо, стреляешь отменно, водишь локомобиль, плаваешь, ныряешь… Я ничего не пропустил?
– Да, вроде, все, - пожала плечами Ара.
– А что с рекомендациями? Там же рекомендации требуются или нет?
– Требуются, - кивнула она.
– У меня есть две – из гимназии и из летной школы. Если бы еще Гавриил Викентиевич написал… Но он без твоего разрешения не может. Он на тебя работает, сам понимаешь.
– Понимаю, - тяжело вздохнул отец. – Все я Варя понимаю, но и ты меня пойми. Отпустить тебя в Псков, значит признать полную твою самостоятельность и, как следствие, независимость. Во всем, Варя, абсолютно во всем. Понимаешь ли, о чем говорю?
– Понимаю!
– решительно ответила она.
– А вот я думаю, что ни хрена ты не понимаешь! – остановил ее отец. – Ты сейчас помолчи и послушай. Я на эту тему не сегодня и не вчера задумался. И не я один. Мать твоя тоже в беспокойстве.
– Значит, не отпустите, - сникла Ара.
– Отпустим, - отмахнулся от нее отец. – Глупостей-то не говори! Вопрос, Варвара, не в том, отпускать тебя или нет, а в том – как отпускать!
– Не понимаю, - нахмурилась Ара, очевидным образом запутавшись в словах отца.
– Деликатный вопрос, - снова вздохнул отец. – По идее, это бы мать должна с тобой говорить, но она женщина, ей при таком обороте дел получается не с руки. Приходится мне.
– Ничего не понимаю, - честно призналась Ара.
– Сейчас поймешь, - пообещал отец и, встав из-за стола, пошел к книжным шкафам. – Выпьешь со мной?