Её проклятие. Его Истинная
Шрифт:
Темный тигр все больше оттеснял рыжего к береговой линии. План его был очевиден.
Рычали они ужасно, и оба уже припадали на ту или иную лапу, по траве за ними тянулся алый след.
Слезы текли по щекам Дорианы. От страха за любимого и собственного бессилия изменить ход событий.
Старый зверь рыкнул, из последних сил кидаясь на молодого, толкая лапами в грудь. От мощного удара Дитмор полетел с обрыва, но успел схватиться за край. Дориана в эти моменты сама почти умерла.
Но молодой зверь подтянулся и выпрыгнул,
По берегу метался клубок, в котором Дори едва различала мельтешение черных и оранжевых полос.
В какой-то жуткий, невозможный момент оба они исчезли с глаз.
– Нет! Нет! – кричала Дориана, бросаясь к страшной для нее черте, за которой, возможно заканчивалась жизнь любимого.
Но она услышала стон. Человеческий.
Со страхом взглянув вниз, увидела Дитмора в разорванной одежде, висящего поперек торчащего из берега обломанного корня.
Далеко внизу бежала серебристая лента реки. Вода билась о прибрежные камни. Быстрое течение уносило тело мужчины, которое с высоты казалось кукольным.
– Дитмор! – прошептала Дориана, протягивая руку по направлению к лишившемуся чувств принцу. Удалось коснуться его пальцами. Но как вытащить? А если корень надломится?
– Давай, помогу, – услышала она позади себя голос старой ведьмы, – вдвоем справиться должны. Да и Гумеро поможет.
– Гумеро? – растерянно переспросила Дори.
И тут же поняла, о ком это, увидев все того же лося. Кажется, питомец у нее появился.
Шередона показала ей длинную веревку. Откуда только взялась она у нее?
– Сейчас поколдую, чтобы принца твоего обвязать, не прикладываясь руками. И глядишь, вытянем.
Веревка под действием магии изогнулась змейкой и сама проползла куда надо, обвившись вокруг талии принца, а затем оплела торс, так чтобы спину ему не сломать, когда вверх потянут.
Неловко, не с первого раза, рывками, но они смогли выволочь Дитмора и уложить на траву.
Но жив ли он?
Тело, что виднелось сквозь истерзанной в лохмотья одежды, было покрыто ранами и сочилось кровью.
Дориана приложила ухо к груди любимого, прислушалась. Едва заметное биение сердца стало ей наградой.
Но он уже почти не дышал.
– Не жилец он, – горестно вздохнула старуха, – из пропасти мы его вытянули, а из мрака вечной ночи не получится. Это ж каких сил надо.
– Нет! Я не сдамся! – отчаянно прошептала Дориана.
Коснулась горячими губами уже теряющих тепло губ принца, почти ложась на него всем телом. Руками взялась за виски мужчины, закрыла глаза. Представила целебный свет Лоритал.
В ушах ее вдруг послышался шелест листьев на густой кроне меелинги, какой она помнила дерево. И превратился в шепот: “Верь… Верь… Предреченная”.
А потом боль пронзила ее тело, так, будто тысячи игл одновременно вонзились в кожу.
Дориана не могла кричать, потому что рот сковало страданием. Невыносимым,
И она провалилась в бесконечную холодную тьму. А в себя пришла уже в избушке Шередоны. И без того маленькая комнатка стала еще теснее, потому что ей пришлось принимать принца Меелингов. Высокий, сильный и выглядящий как нельзя более живым, Дитмор, сидел на краю постели, сжимая руку Дорианы.
Открыв глаза, она слабым голосом попросила пить. Пока ведьма несла ей отвар, Дитмор приподнял девушку, усаживая в кровати.
– Почему ты прятала от меня метку? – спросил принц, когда Дори утолила жажду. – И как у тебя получилось вместо нее подсунуть мне клеймо?
Дори посмотрела на руку. Знак Предреченной гордо сиял и даже немного переливался в полумраке.
– Первое, что я увидел, когда очнулся, – улыбнулся принц, – точнее, когда ты вернула меня к жизни.
– Я не знаю, как действует эта метка, – честно призналась Дори, – она большую часть времени выглядела как ожог, и только когда я одна оставалась, принимала свой благородный вид.
– От глаз чужих пряталась, – рассудила Шередона.
– Но ведь в первый раз она появилась при большом скоплении народа, – возразила Дори.
– Чтобы позвать тебя в дорогу, – невозмутимо ответила ведьма.
– Дори, – нежно позвал ее принц, – мне кажется, в Меелинге творится что-то плохое. Тебе лучше остаться здесь, пока не придешь в себя. Я же вполне восстановился и вернусь домой. После заберу тебя.
– Нет! – почти крикнула Дориана. – Я должна поехать с тобой. Нам нельзя расставаться. Это мы пробудили меелингу и ее сила поможет королевству, только если мы будем вместе.
– Меелинга умерла, – с грустью сказал кронпринц, – высохла вновь, и листья ее опали.
– Это оттого что душа священного дерева отправилась с Дорианой, – вновь подала голос Шередона, – так что девочка права, без нее у вас там ничего хорошего не будет. Дождись, когда она в себя придет, и езжайте.
– Но у нас нет времени! – возразил принц. – Свадьба должна состояться уже нынче утром.
Поймав изумленный взгляд Дорианы, он добавил:
– Ты пролежала в обмороке много часов, ночь почти прошла. А венчание назначено на сегодня. Отец решил, что только так можно оживить меелингу. Должно быть, меня уже хватились. И народ будет в ярости, что я сбежал от законной невесты. Интересно…
И он замолчал, о чем-то задумавшись.
– Что тебе интересно? – не выдержала Шередона. – Откуда у тебя еще одна истинная? Да проще простого, дядюшка твой наверняка подсобил. Устроил вам всем фальшивую невесту.
– Я тоже об этом думал, – вздохнул Дитмор, – но так не хотелось подозревать Золиданну. Для меня она чужая, но считать ее злодейкой неприятно. К тому же Огудал…
– Огудал? – перебила его ведьма. – Уж не сын ли правителя Реентарии?
– Он и есть правитель Реентарии, – кивнул Дитмор, – ты и его знаешь?