Ее собственные правила
Шрифт:
Ей так не везет с мужчинами. Всегда не везло.
Нет, неправда.
Однажды ей повезло. Но только однажды. Он словно был создан для нее. Но он умер. Умер совсем молодым. Какая безвременная смерть… все это говорили. И это чистая правда.
Умереть в тридцать шесть лет, что за ужасная насмешка судьбы!
Тысячу раз Мередит задавала себе этот вопрос. Пыталась отыскать хоть какой-то смысл в этой кошмарной неожиданной смерти. Но ответа не находила. Не было никакого смысла. Никакого.
Ей осталась лишь зияющая пустота.
Нет, конечно, у нее была Кэт, ее малышка, и Амелия, бедняжка Амелия… Они разделили
«Я всегда буду его оплакивать, – подумала Мередит, и старая знакомая боль сжала сердце. – О, Джек, зачем ты меня покинул?» Сколько раз она безмолвно выкрикивала этот вопрос? И ни разу за все эти двадцать два года не получила ответа. И не получит.
А еще Мередит часто размышляла, встретит ли она когда-нибудь такого мужчину, как Джек. Теперь она уже поняла, что вряд ли: таких, как он, очень мало. И они всегда уже принадлежат кому-то. Джек женился очень рано, в двадцать два года. Женился на своей первой любви. На Амелии. А она в один кошмарный день упала с лошади. Ей было двадцать пять, и она была беременна. Она потеряла ребенка и на всю жизнь осталась калекой, прикованной к инвалидному креслу. Но Джек любил ее, он всегда любил и берег Амелию, и она навсегда останется его женой. Так он сказал Мередит, и она его поняла. Она сама любила Амелию, а Амелия любила Мередит и Джека, и Кэт она тоже любила. Амелия сама молча благословила их любовь, она была полна доброты и преданности. Джек.
Светловолосый, голубоглазый, загорелый. Такой живой, веселый, энергичный. Полный добродушного юмора, сыплющий забавными историями, всегда улыбающийся. Неудивительно, что она влюбилась в него с первого взгляда в тот самый день, когда увидела. Coup de foudre.
Как давно это было.
В мае 1969 года.
Ей только-только исполнилось восемнадцать.
Мередит закрыла глаза. И сразу увидела Джека. Она вспомнила, что почувствовала в тот день, когда взглянула в его смеющиеся глаза: из этого плена ей не выбраться.
Какое красивое лицо для мужчины, мелькнуло тогда у нее в голове, чувственный рот и такие необыкновенные глаза. Голубые-голубые. Как небо. Его глаза – как кусочки летнего неба.
Сейчас, много лет спустя, Мередит увидела себя – какой она была в тот майский день… Все трое стояли у нее перед глазами: она сама, Джек и Амелия.
Сколько лет прошло…
Она словно провалилась во времени… провалилась в прошлое…
– Чем могу быть вам полезен? – вежливо спросил молодой человек, вставая со ступеньки, на которой сидел; он снял солнечные очки в черепаховой оправе и внимательно посмотрел на нее.
– Я ищу мистера Сильвера, – ответила Мередит и торопливо спрыгнула с велосипеда, от смущения едва не свалившись. Ей вдруг стало неловко при виде этого красавца, такого ухоженного и хорошо одетого: серые брюки, светло-голубая рубашка, темно-синий кашемировый свитер.
Молодой человек подошел к ней и протянул руку.
– Вы его уже нашли, – заявил он. – Мистер Сильвер – это я.
– Мистер Джек Сильвер? – уточнила она, пожимая протянутую руку.
Он кивнул.
– Именно так. И вообще единственный Сильвер из всех, кто ныне здравствует, насколько мне известно. Все остальные Сильверы вон там. – Он махнул рукой куда-то в
Она проследила за его рукой и справа от небольшой рощицы увидела маленькое огороженное стеной кладбище.
– У вас собственное кладбище? – В голосе Мередит звучал неподдельный ужас.
Он кивнул и снова поинтересовался:
– Так чем могу быть вам полезен?
– Я приехала по объявлению в газете… насчет работы регистратора в гостинице…
– Ах да, конечно! С кем имею честь?
– Меня зовут Мередит Стреттон.
– Добрый день, Мередит Стреттон. Рад познакомиться, – сказал он, снова протягивая девушке руку. – Очень, очень рад познакомиться, Мередит Стреттон!
Она во второй раз пожала ему руку.
Не выпуская ее руки из своей, он широко улыбнулся, обнажив прекрасные зубы. На загорелом лице они казались белоснежными.
Она улыбнулась в ответ.
Он вдруг рассмеялся без видимой причины.
Она тоже засмеялась, совершенно покоренная человеком, которого видела первый раз в жизни.
Все еще держа девушку за руку, Джек повел ее к двери; велосипед Мередит катила рядом с собой.
– Заходите. Думаю, будет лучше, если ваше транспортное средство мы оставим снаружи, – сказал он и хмыкнул.
Смутившись, Мередит кивнула, высвободила руку и прислонила велосипед к перилам крыльца.
– Хороший у вас велосипед.
– Это не мой. Я взяла его напрокат, потому что доехать сюда могла только на велосипеде.
– А где вы живете?
– В Нью-Престоне. Мы живем возле озера Варамог. – Она оглянулась на озеро, видневшееся за деревьями, и добавила: – У вас тут красивое озеро.
– Серебряное озеро, – отозвался Джек. – Когда-то, несколько сотен лет назад, у него было другое название, индейское. Озеро Ваппаконака. Но мой предок купил эту землю, и местные жители стали называть озеро Серебряным, так с тех пор и повелось. А гостиницу, само собой разумеется, назвали «Серебряное озеро». Ее построил тот же мой предок в 1832 году – сто шестьдесят три года назад. Мередит посмотрела на гостиницу.
– Очень красивое старинное здание.
– Пойдемте внутрь. Я хочу познакомить вас с Амелией.
Едва ступив за порог гостиницы, девушка поняла, что место это совершенно особенное. Покрашенные в темно-розовый цвет стены делали холл уютным и очень домашним, отполированные полы сверкали, как зеркало. Она взглянула на старинный резной сундук, на два кресла с высокими спинками и маленькую потемневшую конторку, и даже ее неискушенному взору было ясно, что это очень дорогая антикварная мебель.
Повсюду стояли высокие хрустальные вазы со свежими цветами и керамические горшки с комнатными растениями, их аромат окутал Мередит душистым облаком – запахи мимозы, гиацинтов, нарциссов смешивались с запахами пчелиного воска, лимона, сухих розовых лепестков и густым сладким яблочным ароматом, доносившимся откуда-то из кухни.
Девушка стояла совершенно потрясенная. Ее охватило незнакомое ей доселе странное чувство радостного удовольствия. Она взмолилась про себя: только бы мне дали эту работу! Глядя на маленькую старинную конторку, на стоящие на ней фарфоровую лампу под шелковым абажуром и телефон, она подумала, как было бы чудесно сидеть за стойкой, встречать постояльцев. Конечно же, ей надоело работать нянькой и приглядывать за детьми, хотя детей Мередит любила.