Ее святой

Уэст Хармони

— Черт.

Я нащупываю фонарик в телефоне и спускаюсь вниз к выключателю, ворча всю дорогу.

Посреди моей гостиной стоит человек в маске.

Крик вырывается из моего горла. Пока я не узнаю темную маску с красным пламенем и рваным шрамом.

С.Т. Николсон.

— Сейнт! — Я шиплю. — Я думала, мы с этим покончили. Помнишь, пять секунд назад ты постучал в мою парадную дверь, как цивилизованный человек?

Его голова и маска наклоняются, от тревожащей белозубой улыбки у

меня внутри все переворачивается.

— Ну же, муза. Мы оба знаем, что я никогда не стану цивилизованным человеком.

У меня дрожат руки.

— Похоже, это твоя проблема.

— Сейчас. — Он делает шаг вперед, маска превращает его рычание в самое сексуальное, которое я когда-либо слышала. — Ты пойдешь со мной, как хорошая девочка, или мне придется догонять тебя?

Конечно, я должна была догадаться, что он так легко не сдастся. Он направлялся к своей машине не для того, чтобы уехать — он собирал припасы, необходимые ему, чтобы вытащить меня отсюда.

Отступая, я напоминаю ему:

— Я уже сказала, что никуда не пойду.

Несмотря ни на что, я знаю, что могу доверять ему. Он не причинит мне вреда. Но нервная энергия все еще бурлит у меня в животе. Волнение от незнания того, что он собирается делать дальше. От того, что все еще не до конца понимаю, на что он действительно способен.

От вида непредсказуемого человека в маске, стоящего передо мной, у меня по спине пробегает струйка страха. Но вместе с этим у меня между ног разливается жидкое тепло.

— Ты же не хочешь играть в недотрогу, — мурлычет он. — Я не проиграю.

Когда Сейнт делает шаг ко мне, я разворачиваюсь и бегу к лестнице, фонарик в моей руке — единственный источник света, указывающий мне путь.

Его шаги грохочут за мной, заставляя мое сердце бешено колотиться. Мой дом недостаточно велик, чтобы в нем спрятаться. В какой бы чулан я ни нырнула, он быстро найдет меня.

Я бросаюсь в свою кромешно-черную спальню, хлопаю и запираю за собой дверь. Он дергает за ручку.

— Муза, — зовет он нараспев. — Насколько ты влажная для меня?

Сукин сын. Он разыгрывает мою уловку с похищением.

— Это не смешно, Сейнт! Я же говорила тебе, что это была шутка!

В ответ раздается тихий смешок.

— Покажи мне свои трусики и докажи это.

Я снимаю их, открываю дверь и бросаю в его маску. Он ловит, когда они начинают падать, и подносит к носу, вдыхая.

— Такая влажная для меня. Трахнуть тебя до или после того, как я свяжу тебя?

Я закрываю дверь, но его рука блокирует ее, прежде чем она захлопнется. Он бросается за мной и хватает, пока я пытаюсь открыть окно.

Сейнт зажимает мне рот рукой, когда я кричу. Его голос грохочет у меня в ухе.

—

Тихо, муза. Ты можешь потревожить соседей.

Я брыкаюсь, отбиваясь от его хватки, как бешеное животное, пока мне не удается вырваться из его рук, закрывающих мне рот.

— Это была шутка! Ты, блядь, сумасшедший!

— Вот почему мы так хорошо ладим. Я как раз такой же сумасшедший, как и ты.

Я бью его локтем в живот, умудряясь вывернуться из его хватки.

— Ты меня не связываешь и никуда не везешь.

— Ты заслуживаешь перерыва, — успокаивает он под своей маской, делая медленный шаг ко мне. — Писательского уединения, чтобы возродить свою страсть. Я хочу для тебя только лучшего, Браяр.

Честно говоря, писательский ретрит действительно звучит заманчиво. Мечта, которая была в моем списке желаний много лет, но я никогда не думала, что осуществлю ее, пока меня не опубликовали. Я не думала, что заслуживаю уединения, пока не начала зарабатывать деньги своим писательством.

Но остаться с Сейнтом в его уединенном поместье звучит как самое глупое решение, которое я могла принять. Я все еще не до конца доверяю ему. Единственные два человека, которым я доверяю всей душой, — это мама и Мак, и я не планирую распространять этот уровень доверия на кого-либо еще.

Кроме того, Сейнт должен знать, что он не принимает решения за меня.

— Ты не контролируешь меня, и ты не можешь решать, куда мне идти или что я делаю. Ты можешь думать обо мне как о музе, которая существует для тебя, чтобы служить тебе и твоим творческим начинаниям, но я реальный человек с собственным умом и волей.

Он хихикает, продолжая приближаться ко мне.

— Я прекрасно понимаю. Это то, что я люблю в тебе. Никто никогда не сможет контролировать твой разум. — Когда он добегает до меня, я не убегаю. Я не доставляю ему удовольствия. — Вот почему ты так отчаянно хочешь, чтобы я контролировал твое тело. — Палец скользит от моего подбородка к ключице, зажигая меня. — Чтобы контролировал твое удовольствие.

Я отстраняюсь от него, но слишком поздно. Сейнт прижимает меня к полу, весь воздух со свистом вылетает из моих легких.

Он кладет рулон клейкой ленты рядом с головой, и я корчусь и кричу под ним. Срань господня. Он собирается связать меня.

Возбуждение разливается у меня между ног, сердце бешено колотится. Может быть, в конце концов, я не совершила ошибки, рассказав Сейнту о своем воображаемом похищении.

Он удерживает меня, пока отрывает длинный кусок клейкой ленты и обматывает им мои запястья один, два, три, четыре раза.

— Придурок! — Кричу я, прежде чем он отрывает еще клейкую ленту от рулона.