Ее тайный возлюбленный
Шрифт:
— Я счастлив, что мне выпала возможность послужить Англии и вам лично, сэр.
Возможно, он тут немного перестарался, потому что принц Альберт окинул его долгим внимательным взглядом, как будто пытаясь понять, что именно скрывается за его признанием.
Потом возникло еще одно недоразумение, стали распространяться разного рода сплетни о нем и Антуанетте, но с ее отъездом слухи утихли, и это было прекрасно.
По мнению Эпплби, у женщины, которая так глупо потеряла репутацию, не оставалось иного выхода, как только выйти за него замуж.
Эпплби видел лишь этот выход из ситуации. Он считал, что его непрерывный успех и прочное
А что, если она не будет ему повиноваться?
Эпплби в раздумье замедлил шаг и приподнял цилиндр, чтобы поприветствовать знакомого. Ну что ж, в таком случае тем хуже для нее.
Ему было не впервой стоять в шаге от банкротства, но всякий раз он чудом ускользал от краха. Ему помогала его удивительная изворотливость.
На какое-то мгновение ему стало страшно от нахлынувших воспоминаний, и он поспешил избавиться от них. Он хорошо знал, что в бизнесе нет места для жалости, — эту истину он уяснил, так сказать, с младых ногтей. Когда он был ребенком, ему приходилось нередко засыпать на голодный желудок, а если он жаловался отцу, то на собственной шкуре испытывал тяжесть его руки. В те времена он решил во что бы то ни стало выбиться в люди, уйти навсегда из того жестокого мира, в котором родился, и ему это удалось.
Казалось, былые времена нищеты и бедной убогой жизни канули в прошлое. Лондонские хлыщи и аристократы могли посмеиваться над его замашками, которые были карикатурой на аристократизм, над его любовью к прекрасным, с его точки зрения, вещам, присущим тем, кто выбился в люди из низов, но разве они могли понять, что значили лично для него эти вещи, делающие столь приятной его обыденную жизнь? В глубине души Эпплби знал, что он будет сражаться до последнего дыхания, чтобы избежать разорения.
В его положении при сложившихся обстоятельствах он был готов пожертвовать ради этого чем угодно.
Глава 14
Кто-то шел за ней следом. Знакомое чувство, что за ней следят, не покидало Антуанетту с той минуты, как она вышла из дома и направилась в лесную чащу. Изредка она оборачивалась через плечо, осторожно оглядывая заросли кустарника, а иногда даже останавливалась и прислушивалась, не донесется ли до ее слуха шорох чьих-то шагов. Несмотря на все предосторожности, ей не удалось заметить ничего подозрительного — по всей видимости, за ней никто не следил, — однако ощущение тревоги не покидало ее. Возможно, за ней шпионили Уоникоты, люди, преданные лорду Эпплби. Кумб в ее глазах вроде не выглядел таким уж плохим, но ему тоже не стоило слишком доверять. Пока не стоило.
Углубляясь в чащу, Антуанетта вдруг пришла к выводу: тот, кто следит за ней, намного умнее и хитрее простодушных Уоникотов, которые непременно выдали бы себя каким-нибудь неосторожным действием. Заколебавшись, она уже подумывала о возвращении в дом, но затем опять решительно пошла вперед.
Казалось, чем глубже она забирается в лес, тем ужаснее завывает ветер, тем грознее шумят ветви деревьев, тем страшнее скользящие по траве и листве тени. Накануне Антуанетта твердо решила выяснить, кому принадлежит огонек в лесу, замеченный ею еще в первую ночь своего приезда. Она подозревала, что это место обитания небезызвестного ей мужчины. Несмотря
Раньше она считала его человеком Эпплби, преданным лорду душой и телом, посланным добыть нужное письмо. Возможно, он действительно был преступником, но Антуанетта больше не верила в то, что он ставленник Эпплби. Отважное сердце и острый ум делали его особенно опасным для нее. Если бы она нашла место его обитания в лесу, то, возможно, сумела бы открыть его истинное лицо.
Или даже установить его имя.
Возможно, она сумеет кое-что показать сэру Джеймсу Тревелену или пригрозить грабителю разоблачением. Тогда он вынужден будет оставить ее в покое, а она окажется на безопасном расстоянии от его ласк и поцелуев, ее растущее увлечение им пройдет, как и удовольствие находиться в его объятиях. Да, так будет лучше всего, пока она окончательно не потеряла голову и не успела погубить себя вместе с сестрой.
Антуанетте нравилось считать себя сильной натурой, не подвластной его ухищрениям и обаянию, однако положение у нее было сложным. Для того чтобы избавиться от опасности, надо было готовить побег или устранить источник душевных волнений.
Тропинка, по которой она шла, едва виднелась в лесном сумраке, и она то и дело останавливалась, чтобы не сбиться с пути. Идти быстрее ей мешала длина ее юбок, которые оборками и каймой все время цеплялись за сучки и листья, несмотря на то что Антуанетта шла, старательно подбирая подол повыше и стряхивая с него пристающие листья. Ее слишком длинное платье было явно не приспособлено для прогулок в лесной глуши, и это вызывало у нее раздражение.
Антуанетта взглянула на небо, еле видимое сквозь густую листву и частые ветви деревьев, которое затягивалось облаками. В воздухе запахло дождем. Она передернула плечами, представив, как холодные струи дождя стекают с веток деревьев ей на шею.
Но через минуту, к ее несказанной радости, она вышла на поляну, на которой стоял коттедж.
Коттедж очень походил на сказочный домик, в котором жила злая колдунья, заманивавшая к себе непослушных детей. Полуразрушенный, с покосившейся крышей, двухэтажный домик был окружен, как живой изгородью, разросшимся вокруг высоким кустарником. Темные неосвещенные окна смотрели на нее с первого этажа, на втором окна были заколочены, из трубы не вился дымок. Коттедж производил впечатление заброшенного.
Возможно, она не туда попала? Может, в лесной чаще был еще один домик? В конце концов, не померещился же ей свет в лесу.
Антуанетта замерла на месте, не торопясь подходить ближе, причем вовсе не из страха. Она не была трусихой, однако безмолвная гнетущая тишина, нависшая над коттеджем, поляной, лесом, если не пугала ее, то отнюдь не прибавляла решительности.
Держась настороже и не доверяя тишине, она пошла через поляну к домику. Вблизи он выглядел не таким заброшенным, каким казался издали. Чьи-то руки вырвали близко подобравшиеся к двери сорняки, оставив нетронутой большую часть травы, видимо, для маскировки. Стекла в окнах поражали чистотой. Скорее всего хозяин временно отлучился, и потому создавалось обманчивое впечатление, что домик покинут.