Её вина

Джолос Анна

Что до шантажистов… они дали Самойловой три дня. Пригрозили тем, что по истечении срока жёлтый конверт отправится в известное московское издание, которое с удовольствием напишет статью о том, чем на досуге занимается дочь депутата Самойлова.

– Рената, ты готова? – интересуется Захар, нахмурившись.

– Конечно, солнце. Войти в роль безмозглой дуры не так уж сложно, – скалится она.

Принимаю видеовызов от Самойловой.

– Привет, – перед нами появляется её обеспокоенное лицо. – Вы как? Не передумали? Я что-то

переживаю.

Корецкая презрительно фыркает.

– Не передумали.

– Ребят, а может всё-таки не надо? – голос Ксюши плывёт от волнения. – Давайте уже просто отдадим им деньги. Это плохие шутки…

– А давай ты просто перестанешь наконец ныть? – недовольно цедит Рената.

– А вдруг ничего не получится? А если что-то пойдёт не так? – Ксюша опять начинает плакать. – Они отправят снимки в газету, а этого допустить никак нельзя…

– Как задолбали твои истерики, Самойлова! Вырубай её. Поехали. Время, – торопит нас Корецкая.

Троицкий бросает тревожный взгляд на часы, и мы дружно поднимаемся со своих мест.

– Будь на связи, Ксюш, – сухо обращаюсь я к ней и отключаюсь.

Скажу прямо. После отравленных ядом слов, брошенных в адрес Захара, я очень на неё обиделась. А ещё… вся эта ситуация заставила меня взглянуть на Ксюшу по-новому и сделать некоторые выводы на её счёт.

– Сука бесит, – ругается Корецкая, спускаясь по ступенькам.

И я с ней полностью солидарна. Кроме раздражения и злости по отношению к нашей мелкой я сейчас ничего не испытываю.

– Вот что он в ней нашёл, скажи? – сокрушается Рената. – Глупая капризная эгоистка, заботящаяся исключительно о себе. Ей чихать на то, что все вокруг рвут жопу и рискуют. Главное, чтобы снимки не попали в газету! Слышала?

И опять не поспоришь… Поведение Самойловой не нравится мне всё больше и больше.

– Да к тому же, какая она всё-таки неблагодарная, Арин! Сколько он с ней нянчился? И что получил в итоге? Меня до сих пор трясёт от гнева после твоего рассказа. Трахнуть, видите ли, он её мечтал! Тупая малолетка!

– Не заводись…

— Такие мужики, как он, на вес золота! Красивый, умный, нежный, заботливый! Сколько раз она скидывала на него свои проблемы? Сколько раз бежала к нему реветь? И всегда он носился с ней как с хрустальной вазой! Всегда!

Рената останавливается в холле напротив зеркальной стены.

– Ксюша привыкла к тому, что у неё есть щит. Мы сами виноваты… – признаю я.

– Естественно виноваты! – с жаром соглашается она. – Вечно как у Христа за пазухой, чего бы так не жить! Арина за мамочку, Захар за нянечку. Уже давно послали бы её на три развесёлых буквы! Пусть бы училась разгребать свои проблемы сама!

– И это говорит мне человек, решивший ей помочь, – напоминаю я на всякий случай.

– Ты, Барских, прекрасно понимаешь, что помочь я решила Троицкому, не ей! На Самойлову мне глубоко плевать…

всегда было и будет, а вот его мне жалко.

Корецкая сдёргивает с себя укороченную кожаную куртку, купленную этой весной в Милане. Консьерж, мимо которого мы проходим, лупится на Ренату во все глаза. Аж очки на нос спешно водрузил, чтобы не пропустить дефиле и получше её разглядеть.

Выходим на улицу, где в свои объятия нас принимает тёплый летний вечер.

– Точно мой костюм достаточно развратный? – подруга останавливается перед парадными дверьми и выставляет вперёд ногу, принимая эротичную позу, позволяющую продемонстрировать сексапильный наряд во всей красе.

– Развратнее никуда, – недовольно бросает Захар, проходя мимо.

Интересно, он слышал весь наш разговор?

– Как бы за куртизанку не приняли.

Так и есть. Рената выглядит так, будто собралась этой ночью подзаработать на Ленинградке. Высоченные шпильки, короткая кожаная юбка едва прикрывает задницу, а топ сидит на её впечатляющих силиконовых буферах как влитой. Только слепой не заценит такую колоритную деваху, одетую в стиле 18+.

– Слово-то какое красивое! Куртизанка! Не злись, зай, это же для дела… – игриво тянет она.

Захар качает головой и направляется к внедорожнику, припаркованному у аллеи. Полагаю, парня изрядно напрягают её уменьшительно-ласкательные типа «солнц», «зай» и «кись», но сейчас точно не время для препирательств. Мы итак все на нерве. И к счастью, он это понимает...

– Ариш, ну что скажешь? – Корецкая откидывает назад длинные чёрные локоны, отчего те красиво взмывают в воздух.

– Так-то Троицкий прав. Боюсь, слетятся пчёлы на мёд, как бы не помешали…

– Отошью, проблема, что ли? – закатывает глаза она. – Представлюсь директором похоронного бюро.

Ржёт как конь. Так вышло, что я поделилась с ней тем, что происходило на прошедшей неделе.

– Эта легенда уже занята…

– Придумаю новую. Пошли уже! – модельной походкой чешет к автомобилю.

В ней так и бурлит нездоровый азарт. И мне это не особо нравится…

Сказать по правде, то, что мы задумали – чистой воды авантюра. Идея очень рисковая. А пришли мы к этому так…

Не далее, чем вчера, нам наконец удалось развязать язык бармену. Тому самому, который работал в баре, где Ксюша имела неосторожность попасть в неприятности. И если в прошлый раз он уверял Захара и людей Самойлова в том, что ничего не знает и ничего особенного в ту ночь не видел, то теперь, получив от меня неприличную сумму наличных, стал куда сговорчивее. Поздно ночью, как и договаривались, он пришёл в местный парк к нам на встречу.

Сначала выдавал информацию очень неохотно, как будто прощупывая, можно нам доверять или нет. Но потом вдруг занервничал, запаниковал и его прорвало… Парень признался в том, что и сам не прочь выпутаться из ловушки, в которую попал.