Ее властелин и повелитель
Шрифт:
На ее губах появилась робкая улыбка.
– Боюсь, что у меня небольшая проблема.
Он намотал на палец прядку ее волос. Казалось, он не может перестать прикасаться к ней, поглаживать ее.
– Что за проблема?
– Думаю, что я, возможно, слишком сильно люблю это.
Он тихо рассмеялся.
– В любви «слишком сильно» не бывает.
– Вот как?
– Да. В том-то и заключается ее красота: у нее нет пределов.
Она провела пальчиком, очерчивая линию его подбородка.
– Значит, это сражение никто из нас не выиграл.
– Мы
Пруденс прижалась щекой к его плечу. Значит, они оба выиграли. Она не сожалела о том, что они снова занялись любовью, – это было предопределено самой судьбой. Она инстинктивно знала это. Она была лишь не уверена в том, что будет дальше. Мысль об этом заставила ее спуститься с небес на землю.
– Мы должны одеться.
Он вздохнул.
– Ты уверена?
– Да. Как бы я ни любила Стивенса, но, если он выйдет встречать экипаж и обнаружит нас в таком виде, я, наверное, никогда больше не смогу смотреть ему в глаза.
– Это действительно стало бы проблемой. Хорошо, дорогая. Давай оденемся.
Они собрали свои вещи и стали одеваться, хотя Тристан всячески замедлял этот процесс и принялся страстно целовать ее, когда она попыталась надеть чулки.
И вот когда Пруденс разглаживала на себе уже надетое платье, ей с ясностью звона церковного колокола открылась правда: она любит Тристана.
При этой мысли у нее подогнулись ноги, и она опустилась на сиденье. Не может быть. Возможно, это всего лишь отголоски наслаждения после их страстных объятий. Или просто реакция на прикосновение мужчины после столь длительного перерыва. Наверняка все дело лишь в этом...
Но это было правдой. Она, Пруденс Тистлуэйт, полюбила Тристана Ллеванта, возмутительно нецивилизованного герцога Рочестера.
Она прижала руку ко рту – скорее для того, чтобы успокоить дрожащие губы, чем по какой-либо другой причине.
Должно быть, здесь какая-то ошибка. Она что-нибудь не так поняла. Одним словом, допустила оплошность.
– Готово, – сказал Тристан, на шее которого вновь красовался галстук. На сей раз он был завязан простым узлом без затей. – Так значительно лучше. Теперь, когда Стивенс откроет дверцу экипажа, мы сможем сохранить свое достоинство.
– А это очень важно, – заставила себя улыбнуться Пруденс.
– Сохранять достоинство? Да, временами это важно. – Он улыбнулся. – Однако иногда это бывает обременительной формальностью. – Не тратя лишних слов, он поднял Пруденс на руки и снова усадил к себе на колени.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь согреться. – Удобно примостившись в углу, он накрыл плащом их обоих.
Пруденс прижалась щекой к его груди. Как только попечители выскажут свое одобрение, он отправится в Лондон, где дамы из высшего света постараются свести его с кем-нибудь равным ему по положению.
И это будет не она. Она никогда не захочет вернуться в бездушное лондонское общество. Никогда не пожелает появиться в залах
Тристан пригладил прядку волос, упавшую на ее щеку.
– Я всегда догадывался, что ты страстная женщина. Но до сегодняшней ночи я, оказывается, даже не знал, что такое страсть.
Пруденс попыталась улыбнуться, поуютнее устроившись у него на груди.
– Это было великолепно.
Так оно и было. И будет. Пока реалии жизни не вмешаются в их отношения. Но она не станет об этом думать. По крайней мере, пока.
Прижавшись щекой к его накрахмаленной сорочке, она прислушивалась к равномерным ударам его сердца. Он глубоко дышал, тело его расслабилось, и ей показалось, что он заснул. После смерти Филиппа она никогда не думала, что полюбит снова. Но она ошибалась.
Тристан пошевелился и еще крепче прижал ее к себе. Тепло его объятий подействовало на нее успокаивающе.
Пруденс не двигалась. Сдерживая готовые брызнуть из глаз слезы, она думала о том, что будет дальше. Скоро прибудут попечители, и причина, по которой она появилась в его жизни, исчезнет, как только они согласятся передать ему наследство. Скоро придет время и ей исчезнуть из его жизни.
А до того момента она постарается насладиться тем, что дают их отношения.
Экипаж накренился набок, заставив их обоих скользнуть по сиденью к дверце. Тристан еще крепче прижал ее к себе и, подставив плечо, защитил от удара.
– Что он себе позволяет, этот проклятый кучер? – пробормотал Тристан, когда их безжалостно швырнуло в другую сторону.
Экипаж накренился снова, на сей раз под еще более рискованным углом. Тристана швырнуло вперед. Прижав к себе Пруденс одной рукой, он удержался с помощью другой руки, но при этом сильно ударил больную ногу о противоположное сиденье, скрипнув зубами от боли.
Экипаж швыряло из стороны в сторону, как будто за ними гнались по пятам исчадия ада. Единственный фонарь, висевший на потолке, раскачивался и мигал.
Прозвучал выстрел, и звук его эхом отозвался в тишине ночи.
Тристан выругался:
– Пропади все пропадом! Похоже, это ограбление! – Столкнув Пруденс на пол, он достал из-за ее спины коробку. Внутри лежали два пистолета. Он вытащил их, и на губах его заиграла холодная улыбка.
– Не бойся, любовь моя. Этот разбойник никогда больше не увидит дневного света.
Глава 17
Вы можете обнаружить, что за сварливостью характера вашего хозяина скрывается истинная любовь к хорошей потасовке. Не удивляйтесь. Даже знатный дворянин может счесть царапину-другую на своем теле приятным развлечением.