Ее женская власть
Шрифт:
— Убери руки от моей сестры! — прорычал Тристан.
Хоук отстранился и взял в ладони ее прекрасное лицо.
— Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, — прошептал он.
Неделю спустя
Хоук вошел в дом Уэсткотта в Девоншире. Ему пришлось предпринять это путешествие, потому что старик был болен и у него не хватило бы сил добраться до Гейтвик-Парка. Хоук не знал, что его ждет, но когда в большом холле появился Брендон, он провел
— Твои чемоданы уже упакованы?
— Да, сэр, все упаковано. Я никогда не был на свадьбах. Это похоже на службу в церкви?
— Чем-то похоже. Но в отличие от церкви ты увидишь, как я буду давать торжественные клятвы Джулиане. А потом мы отправимся на свадебный завтрак с тортом.
— Я никогда не ел торт на завтрак, — сказал мальчик. — Но, думаю, к этому несложно привыкнуть.
Хоук хмыкнул.
— Отведешь меня к отцу?
— Сюда, пожалуйста. Он теперь все время проводит внизу.
Хоук умел сдерживать себя, и со слов сына он все понял. Брендон провел его в просторное помещение, уставленное высокими книжными шкафами. В кресле сидел болезненного вида пожилой мужчина с укутанными одеялом ногами. Слуга взглянул на Хоука и вышел в смежную комнату, которая прежде, видимо, служила гостиной, но теперь там стояла кровать. У Хоука все сжалось внутри, когда он представил себе, как все могло сложиться, не разыщи его Брендон.
— Вот он, отец, — сказал Брендон. Мальчик подал старику чашку с чаем. Тот отпил немного и передал чашку Брендону, который поставил ее на стоявший рядом с креслом столик.
Уэсткотт закашлялся. Хоук поразился, что приступ кашля не произвел никакого впечатления на Брендона. Он пытался сообразить, понимает ли мальчик, что отец при смерти.
— Брендон, — сказал он, — мне хотелось бы обменяться с твоим отцом несколькими словами наедине. Когда мы закончим, я позову тебя, и ты сможешь с ним попрощаться перед отъездом. — Он был почти уверен, что мальчик увидит Уэсткотта в последний раз.
Когда Брендон вышел, Хоук закрыл дверь, взял стул и поставил его рядом с креслом.
— У меня до сих пор не было возможности извиниться перед вами. Но лучше поздно, чем никогда. Я глубоко сожалею, что причинил вам столько боли.
— Он мой сын, даже если… — Уэсткотт снова закашлялся, — он не моя плоть и кровь.
— Вы были его отцом и, насколько я могу судить, привили ему добрые жизненные принципы. Я могу привезти его обратно после свадьбы.
Уэсткотт кашлял, приложив ко рту носовой платок. Хоук нахмурился, заметив на нем пятна крови. Он посмотрел на слугу, который принес свежий платок и забрал испачканный.
— Я не хочу… чтобы он уезжал. — Уэсткотт дышал тяжело и прерывисто. — Но еще больше… не хочу, чтобы он видел, как я умираю.
Хоук старался не показать виду, что испытывает острую жалость к старику.
— Когда Брендон родился, вы стали для него отцом, который и был ему нужен, — сказал Хоук. — Я был слишком молод, чтобы стать подходящим для него отцом. Теперь я крепко держу вожжи и, уверяю вас, сделаю все, чтобы он вас не забывал.
— Он…
— У него будет и мать — женщина, на которой я женюсь. У него будут дяди и двоюродные братья, прабабушка, тетка и мой младший брат Уилл. Они все приняли его, еще не увидев. И я обещаю, что его наследство будет оставаться в целости и сохранности, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы распоряжаться им. И я буду учить его всему, что нужно, чтобы управлять имением. Вы не должны беспокоиться. Я люблю его.
— Бумаги… там на столе.
Хоук встал и подошел к столу. Бумаги, в которых он был назначен опекуном, были подписаны дрожащей рукой. Он положил их в кожаный портфель и вернулся к Уэсткотту.
— Я пришлю его и оставлю вас одних.
Хоук вышел из комнаты.
— Твой отец, — сказал он Брендону, — хочет тебя сейчас видеть.
Когда Брендон направлялся в комнату, он выглядел угнетенным. Хоук вышел в прихожую и велел слугам укладывать чемоданы на крышу кареты.
Час спустя он сопровождал мальчика к экипажу. Там он сел напротив Брендона. Когда мальчик поднялся, чтобы вытереть глаза от слез, Хоук пересел на сиденье рядом с ним.
— Не стесняйся, сейчас самое время поплакать, — сказал он.
Экипаж тронулся, и он обнял рыдающего сына.
Глава 24
Три секрета счастливого брака: любовь, веселье и честность.
Раздались первые такты вальса. Хоук поначалу двигался медленно, поскольку танцевал со своей очаровательной невестой.
Члены семьи и друзья стояли вдоль стен, любуясь единственной парой, кружившейся в танце. Ничего не сообщив ни ему, ни Джулиане, все дамы тайно решили превратить этот бал в их свадьбу. Джорджетта приехала с Эми и ее родителями. Даже пятеро молодых людей оказались здесь.
— Ты специально танцуешь медленно, потому что боишься, что я не справлюсь? — В глазах Джулианы стояли счастливые слезы.
— Это что, вызов? — Прежде чем она успела ответить, он быстро закружил ее.
— Я и забыла, что в тот вечер, когда мы танцевали, я оценила твои мысли в пенни.
— А я загрустил оттого, что ты сочла мои мысли ничего не стоящими.
— О чем ты сейчас думаешь?
— Хочу оказаться с тобой в постели, — прошептал он ей на ухо.
Она засмеялась, когда он вновь закружил ее.
Когда музыка стала затихать, он замедлил шаги, но не выпускал ее, пока не прозвучала последняя нота. Затем он прижал ее к себе и поцеловал.
В зале раздался взрыв аплодисментов.
Идя рядом с ней, он не мог оторвать от нее взгляда. Но в это время их окружили. Он вздохнул, прикидывая, сколько еще времени им придется пробыть на этом балу. Как долго тянулись четыре недели! Ему не терпелось снова заняться с ней любовью, никуда не спеша.