Ее зовут Тень

Чайкова Ксения

— Это не пузырь был, а боевое заклинание. Называется Око Дракона, — мирно пояснила я.

— А почему дракона? — тут же нашел к чему придраться неуемный аристократенок.

— А почему ты Торин, а не, скажем, Феорн или Гэлларт? — риторически вопросила я, не зная, что ответить на такой бестолковый вопрос. «Почему», «почему»… Откуда же я знаю, кто и за что это заклинание подобным образом обозвал? Может, у драконов и впрямь такие глаза. А может, кому-то с перепою не то померещилось.

— Нет, Тень, я тебя не отпускаю! Вот вернемся в Каленару, тогда да — на все четыре стороны отправляйся, — склочным голосом заявил несносный аристократ, бросая

поводья и упирая руки в бока для придания большей значимости своим словам. Я страдальчески поморщилась, представив, какой крюк придется делать из-за его несговорчивости. От Меритауна до Тэллентэра ближе, чем до Холодных гор, — дня за три можно легко обернуться. А Торин хочет, чтобы я его обратно в Каленару волокла, а потом еще раз перевал преодолевала… Нет, садист! Однозначно!

Тьма, уловив, что хозяйка как-то уж слишком кровожадно косится в сторону клиента, тут же предложила свои услуги в воспитании несговорчивого Лорранского. Нет, моя милая, после твоих педагогических порывов Торину останется только в воры да грабители идти — пугать горожан располосованным лицом и требовать деньги, угрожая в противном случае поцеловать.

— А откуда у тебя такой дорогой демон? — тут же влез любопытный аристократенок, глядя на мои руки, машинально поглаживающие и щекочущие черную чешую Тьмы. — Я знаю, за вонато больше трех сотен золотых можно выручить, особенно если демон молодой и здоровый. Неужели хранам так хорошо платят, что они могут себе позволить столь дорогих тварей?

— Нет, — хмыкнула я. — Тьма — итог моего предпоследнего выпускного экзамена после обучения в замке Рэй.

— А расскажи, — внезапно попросил Зверюга, отвлекшийся от своей созерцательной отрешенности и заинтересовавшийся разговором.

— Да чего там рассказывать, — отмахнулась я. — Каждый выпускник замка Рэй должен сдать несколько экзаменов, прежде чем станет полноправным членом гильдии хранов. Экзамены подбираются и проверяются мастерами индивидуально, каждый воспитанник получает какое-то свое задание. Вот мне было велено отыскать в лесу гнездо вонато с потомством и выкрасть одного демоненка, а потом приручить его и выдрессировать исполнять простейшие мысленные и вербальные команды. Убивать или калечить взрослых демонов, а также наносить какой бы то ни было вред окружающей среде запрещалось категорически.

— Ну и ты… — нетерпеливо поторопил Торин.

— Нет уж, рассказывать, как я карабкалась на скалы и отбивалась от негодующих родителей Тьмы, у меня нет ни малейшего желания, — хмыкнула я. — Как видите, экзамен я сдала на «отлично» — молодая вонато ко мне привыкла, научилась вступать в мысленный контакт и выполнять команды, причем не только простейшие, но и довольно сложные, отправленные ей цепочкой мыслеобразов, а то и вовсе не оформленным эмоциональным комом.

— Ты сказала, что это был предпоследний экзамен. А последний тогда какой? — с невольным уважением поинтересовался Цветик. Еще бы, в гильдию ловцов демонов шли только сильные, ловкие и смелые мужчины, не боящиеся попортить личико или получить несколько шрамов во всю грудь. И девушка, сама изловившая и приручившая вонато, да еще ухитрившаяся уберечься от ран, в глазах солдат тут же поднялась на такую высоту, какой никогда не достичь простой наемнице, будь она хоть трижды опытным и умелым воином.

— А последний экзамен у меня был через три месяца. Я должна была Тьму убить, — легко призналась я, с наслаждением любуясь на вытягивающиеся лица мужчин.

— То есть как — убить? — ошеломленно переспросил

Правый, даже нос забыл прикрыть от потрясения.

— А как мне будет угодно — тайтрой засечь, мечом зарубить, кинжалом или стилетом заколоть, из арбалета или лука застрелить.

— И как ты, убила? — глупо спросил Торин. О боги, за что же вы графеныша так жестоко покарали полным отсутствием мозгов?

— А то ты сам не видишь, — хохотнула я. Солдаты с готовностью поддержали меня несколько нервным смехом. Торин надулся:

— Но если ты не убила, то почему же тебя как лучшую выпускницу нам представили?

— А очень просто. Я не смогла поднять руку на безгранично преданное мне существо и подумала: ну живут же как-то простые люди, не храны. Значит, и я проживу. В простые, не элитные наемницы пойду, а там видно будет.

— И?.. — вопросительно протянул напряженно слушавший Каррэн.

— И я отказалась убивать Тьму. Прилюдно отказалась, перед всеми мастерами. Они напомнили, что тогда мне не будет хода в гильдию. А я сказала: ну и что? Подумаешь, свет клином на хранах не сошелся! — Я замолчала, вспоминая, как недешево мне тогда далось это решение. Отказаться от того, к чему шла десять долгах лет, наполненных болью, голодом, непосильными упражнениями и постоянным страхом, что вот сейчас выкинут за ворота замка или просто прибьют. И сделать это ради существа, которое едва не разорвало мне коготками лицо, постоянно порывалось кусаться и долго не могло уяснтчть, что, когда хозяйка спит, ее лучше не трогать, оказалось не так просто и легко, как я об этом повествовала.

— И что дальше? — поторопил подскакивающий от любопытства Торин.

— А ничего, — пожала я плечами. — Признали лучшей выпускницей, дали отличные рекомендации и первого клиента тут же подыскали. В этом и состояла суть экзамена: мастера знали, что я привыкну к демону и не смогу так просто прикончить ее. Мне засчитали бы успешно пройденное испытание в двух случаях: если бы я тут же без раздумий убила вонато или если бы я наотрез отказалась это делать. А вот если бы я сначала отнекивалась, а потом одумалась и, поняв, что лишаюсь слишком многого, все-таки убила демона — тут-то экзамен я бы провалила. Ведь проверялась не готовность и не отказ убить безгранично доверяющее мне существо, а моя моральная устойчивость — поддамся или не поддамся я на уговоры и провокации.

— И что, вы вот так прямо чувствуете все мысли и эмоции друг друга? — поинтересовался Каррэн, слегка помахивая хвостом в такт бойкой рыси лошадей.

— Почти все, — кивнула я. — Иногда, правда, мы можем закрыться, если испытываем негативные эмоции — боль, сильный голод, — и не хотим заставлять друг друга страдать. И это тоже не дало мне поднять руку на Тьму — я бы наверняка до последнего чувствовала весь ее испуг и боль от своего предательства. Не думаю, что сама смогла бы пережить подобный кошмар.

— Ну и истории у тебя, Тень, — покачал головой аристократенок. — Таких на ночь наслушаешься — потом во сне Мрак вековечный привидится.

— Не нравится — не слушай и не подстрекай рассказывать, — пожала я плечами. — Жизнь храны не такой уж сахар и мед. И вовсе не то, что считаешь ты: ни с кем не связана, никому не обязана…

— Не обижайся на него, Тень, — ободряюще улыбнулся Каррэн. Клыки, теперь отчего-то кажущиеся мне вовсе не такими жуткими, а скорее наоборот, весьма интересными и достойными внимания, сверкнули в лучах заходящего солнца. — Что с графа возьмешь? Он наверняка за ворота своего поместья с нами впервые выбрался…