Её Звериная Натура

Волхарин Ник

 Однако она осталась. Согласилась переждать с ним ночь. Фоксу до сих пор не верилось, что он смог убедить в чем-то саму Блэки. Конечно, сделала она это нарочито снисходительно, словно бросила псу кость, за то что он хорошо себя вел, но Фокс не обиделся на этот жест. Таков ее характер. Главным было то, что она осталась с ним, приняла его слова, согласилась с их правотой, пусть и не показала этого.

 И все же присутствие Блэки ничего не меняло. Ночь была темна и холодна, и он никак не мог улучшить своего состояния. Лежа в ночном мраке, в скрюченной позе,

обхватив себя руками за плечи и прижав ноги к животу, он слушал вой ветра в кронах деревьев, высоко у себя над головой, и ровное, тихое дыхание Блэки где-то совсем рядом. «Спит? Почему бы и нет? Ей, похоже, совсем не холодно. Проснется и увидит мой остывший труп».

 Некоторое время назад он был в шаге от того, чтобы попросить ее развести костер. Глупая затея, бесспорно. Запах гари легионеру учуют за километры, и прибегут сюда целой толпой. С другой стороны, чего ему терять? Даже если прямо сейчас, там, во мраке к ним приближается кровожадная тварь, он не сможет с этим ничего поделать.

– Наслаждаешься отдыхом?
– прозвучал в темноте тихий, саркастический вопрос Блэки.

– Я просто не мог идти дальше - прохрипел он. Губы еле ворочались.

 Она только хмыкнула в ответ.

– Прости. Я зря тебя задержал. Все равно мне крышка.

– Ну, раз ты так решил, значит так оно и есть - голос Блэки сквозил безразличием.

– А какие у меня есть варианты?

– Какие-то варианты есть всегда. Но ты даже не пытаешься их найти. Неужели ты совсем не хочешь жить?

– Не понимаю...
– Фокс закашлялся.

– Я вот тоже.

– Что ты имеешь в виду?

– Вчера, когда я наставила на тебя пистолет, помнишь? Ты тоже отказался бороться. Просто принял свою смерть.

– А что я мог сделать? Умолять тебя?

– Да хоть бы и так. Умолять, драться, бежать. Все что угодно лучше бездействия.

– Итог был бы все равно один.

– И потому не стоит бороться? Разве хоть малый шанс на успех не лучше чем никаких шансов?

– Тебе хорошо говорить, с твоими-то возможностями.

– Думаешь, только эти возможности сделали меня той, кто я есть?

– Нет. Но я думаю, что они помогли тебе стать той, кто ты есть.

– Мы не выбираем, кем родиться. Но дальше, как только начинается сознательная жизнь, все в твоих руках.

 Повисло густое молчание. Оно навалилось на Фокса, придавив к мерзлой земле ледяной плитой. Пока говорил, он отвлекся от своего плачевного положения и мрачных мыслей о смерти, и словно бы, хоть немного согрелся. Но стоило тишине воцариться вновь, и холод накинулся на него с новой силой.

– Значит ты с рождения такая?
– осторожно спросил Фокс, надеясь снова отвлечься от грядущего, ледяного забвения.

 Блэки ответила не сразу. Молчание длилось достаточно долго, чтобы Фокс успел подумать, что она проигнорировала его вопрос, и смириться с этим.

– Да, с рождения - наконец проговорила она - Мой отец создал меня такой.

– Как?

– Генетика. Запрещенная наука предков. Отца никогда не волновали запреты.

«Видимо

это наследственное» - ухмыльнулся про себя Фокс.

– Он был одержим своим делом - продолжала Блэки - А я... Я стала венцом его творения. Он так и сказал. Сказал, что стремился создать человека, более приспособленного к реалиям нашего мира. И создал меня.

– Хотелось бы мне быть более приспособленным к этому миру - Фокс закашлялся.

– Многим бы хотелось.

– Мне от родителей не осталась даже пары пуль. Так что прости, но я все же думаю, что тебе повезло больше.

– Может быть. Но у всего есть своя цена. Отец пожертвовал моей матерью, ради того, чтобы я стала такой особенной. Все время беременности, с самого момента зачатия, которое было тщательно им спланировано, отец контролировал процесс целиком и полностью. Он пичкал мою мать препаратами и вносил корректировки на всех стадиях развития плода. И это сказывалось на ее состоянии, превратив те девять месяц в настоящий ад, который закончился тем, что я родилась, а она умерла. Это случилось практически одновременно.

 Блэки замолчала так резко, словно оборвала фразу на полуслове, и Фокс не сразу понял, что она сказала все, что хотела.

– Сочувствую - произнес он, надеясь, что Блэки не воспримет его слова как лож, ведь они были правдой.

– Как я вообще могла выбрать другой жизненный путь, когда стала убийцей, лишь только появившись на этот свет?

– Сама же сказала, что мы не выбираем кем родиться.

– Да, верно, не выбираем. И все же именно за то убийство я буду винить себя всю жизнь. Столько людей погибло от моей руки с тех пор, большинства из них я даже не запомнила. Но мать, которую я никогда не знала, я буду помнить всегда, и всегда винить себя за ее смерть.

 Неожиданная откровенность Блэки поразила Фокса. «Почему она решила рассказать мне это?» - удивлялся он. И в голову приходило лишь одно объяснение. «Потому что я разглядел в ней человека, а не хладнокровное чудовище, которое видят другие. Человека, а не машину убийства, не холодную, мертвую в душе суку. Человека. Живого человека, в груди которого бьется настоящее сердце».

 Он закашлялся так сильно что, кажется, еще чуть-чуть и выблевал бы свои легкие.

– Ты использовал аптечку?

– Да, но она не сильно помогает. Чертов холод.

 Несколько секунд молчания, затем он услышал какой-то шорох.

– Иди сюда - позвала Блэки.

– Что?

– Что слышал. Иди сюда.

 Он не без усилия разогнул конечности и пополз вперед, туда, откуда слышал голос Блэки. Он ощутил, как тонкие пальцы коснулись его плеча, тут же впились в него и с силой потянули вперед. Через секунду он оказался в ее объятиях. В теплых, даже горячих объятиях Блэки. И он прижался к ней, как ребенок, прильнул к ее обнаженному телу. Длинные руки обвили его и сомкнулись на спине, а ногами она обхватила его бедра. Балахон, от которого пахло сыростью и не особо приятным, травянистым запахом лешего, стал для них обоих покрывалом.