Эффект Бали
Шрифт:
Она включила свет везде, где только можно. Музыку самую дурацкую. Открыла «макбук». Где обои на рабочем столе иронично и лаконично наставляли: Only positive vibes [20] .
Бали тебя слышит, Кристина. Слышит каждую мысль и тут же воплощает. Будешь бояться – страха будет еще больше.
Две ящерицы сидели в уголке. В окно настойчиво бились джунгли. Такие плотные, что наутро солнце не пробьется через ветви.
20
Только
– Может, с ней поговорить надо? – предложил Сева.
– Найти Глеба, с Кристиной поговорить… Еще предложения будут? – раздраженно поинтересовалась Марго. Она хотела сбросить с себя чертов страх Кристины грохотом шкафчиков, шумом чайника. – Боится она. Эти ласковые девочки, выращенные в тепличках, боятся всего. Еще ты под ее дудку плясать начнешь.
– Я бы не сказал, что Глеб пляшет под ее дудку, – задумался Леша.
– Дудка хороша, если она не видна.
Чайник начинал закипать. Марго все не унималась.
– Да нормальная эта Кристина, лучше фитнес-моделей, которых он обычно водил.
– Господи, Сев, она же эмоциональная проститутка, манипуляторша, мать продаст за лайк. Даже не за репост, а за лайк.
– Ты к ней слишком предвзята.
– Как раз-таки нет, это вы, мальчишки, предвзяты к каждой смазливой мордашке.
– Да что ты так на нее обозлилась?
– Марго, Сева, может, хватит? Серьезно! Давайте поищем Глеба и вытащим его из какой-нибудь канавы.
– А может, ты нам дашь поговорить, Леш?
– Да мы все просто от жары с ума сходим. Тут даже кондиционеров нет.
– Если ты, Лешенька, не заметил, тут и стен особо нет.
– Я напоминаю, что это была твоя идея, – заметил Сева. Он тут же выключил чайник и принялся быстро разливать кипяток по чашкам. Марго глядела на него круглыми глазами, побелев.
– Да ребя-я-ят, – протянул Леша. Он подошел к ним и размашисто обнял сзади. – Да это джетлаг, первый день такой насыщенный, мы все на нервах, вот и ссоримся. Ничего необычного. И вообще, – Леша важно поднял палец, – меня обезьяна обокрала, это я тут пострадавший.
Марго и Сева рассмеялись. Чай заварился в их временном доме. А из того угла кухни сектантов было почти не видно. Если закрыть глаза, кажется, что происходит нечто родное, особенно если они смеются.
– И правда слишком нервный день, – на удивление мирно согласилась Марго, заботливо расставляя чашки у столика, садясь под полупрозрачный балдахин. – Нам надо просто привыкнуть.
Это был их последний спокойный день.
И Кристина это чувствовала.
Иоланта
На самом деле жизнь не напоказ была для нее персональным адом. Первое время. Она так сильно была зависима от общественного мнения, от комплиментов и оскорблений, от того, чтобы ее все жалели и любили (или же ненавидели), что, исчезнув из всех соцсетей и разорвав связи со своим непостоянным окружением, она почувствовала опустошение. Словно в буквальном смысле умерла.
Каково это, когда ты рыдаешь и не можешь запостить этот душещипательный момент в сторис? Когде тебе пришла в голову гениальная цитата, чтобы простебать бывшего и получить комменты от его фанаток
Гуру тогда быстро вправил ей мозги. Помог взглянуть на себя со стороны, а потом отобрал все средства связи и закрыл на своей вилле без денег и байка. Таким вот образом он устроил ей персональную випассану, которая затянулась на три месяца вместо обещанных десяти дней. Ему даже не пришлось принуждать ее к медитации, это случилось само собой после долгих истерик и попыток сбежать. Самое сложное – принятие. Но она с этим справилась, как бы сложно это вначале ни казалось.
Про таких как она люди постарше обычно недовольно говорят что-то вроде «горбатого могила исправит». Что ж, если так, тогда Иоланта давно мертва.
Ведь Светозар сумел сделать то, чего не смог сделать ее родной отец.
Он перевоспитал ее. Взрослую девушку, не ребенка, не подростка. Просто взял и изменил. На вопрос, как он это сделал, Светозар обычно отвечал: «Любовь и благодарность – ключ ко всему», а затем взгляд его огромных выпученных глаз, как всегда, падал на Иоланту, и та покорно кивала.
«Все дело в твоем желании», – будет говорить она потом. Гуру окажется настолько доволен ее результатом, что даже предложит ей вести вебинары по раскрытию своей женской энергии. Гуру вообще любил все, что приносит деньги. На своих ретритах он демонстрировал Иоланту как одно из наиболее удавшихся перевоплощений в рамках его программы «Умри и воскресни», пока однажды она не сказала ему о том, что больше не хочет быть частью этого «перформанса», потому что «чувствует»: люди высасывают из нее «свет», которым наполнил ее Светозар. Услышав такое, он почувствовал укол ревности, пошел ей навстречу и разрешил больше не появляться на ретритах в качестве примера.
Вскоре он снял ей небольшую виллу в Убуде, этим жестом дав понять, что из всех его подопечных она наиболее ценна и ему хотелось бы, чтобы она и дальше поддерживала «высокие вибрации». Иоланта не облажалась. Байк водила осторожно, наркотиков не употребляла, друзей так и не завела. Дошло до того, что каждый убудский фрик знал ее в лицо, но не по имени, а Гуру никогда не произносил его вслух.
Конечно, стоит упомянуть тот факт, что каждый человек из спиритуальной тусовки Бали считал Иоланту очередной любовницей Светозара Брахмана. Он был падок на молоденьких заблудившихся славянок, предлагая им безвозмездную помощь от всего сердца. Единственное, что отличало Иоланту от остальных его фавориток, – яркое прошлое. Она была звездой его коллекции, а поэтому в какой-то момент заставила его отказаться от других «учениц». Уж лучше быть единственной «любовницей», чем частью его солнечного гарема.
Кстати, съехала она от него именно тогда, когда вымолила решение разогнать всех остальных, говоря о том, что чувствует боль в районе солнечного сплетения каждый раз, когда видит других девушек на его вилле. В тот момент Светозар уступил ей, правда, конечно же, потом его вилла снова заполнилась «благо дарящими нимфами в белых сарафанах и с золотыми наклейками на лицах», но это уже совсем другая история.
– Иоланта, – его низкий голос словно посылал вибрации по земле.
Она быстро обернулась.