Эффект Бали
Шрифт:
Но идет она уже минут пятнадцать, собаки продолжают лаять, а путь иногда преграждают появившиеся из ниоткуда петухи.
Она берет себя в руки и прекращает плакать. В конце концов, самое страшное уже позади. Она сбежала с экстатика, а значит, ей подвластно все на свете. Бали – воистину магическое место с особой энергетикой.
Хочется остановиться. В каком-то варунге горит свет, на парковке стоит пара байков. Нужно хотя бы дыхание перевести, а потом думать, что делать дальше. В кармане всего двадцать тысяч рупий. На них нужно будет прожить еще день.
Зайдя внутрь, она никого не видит. Пустые столы, кассы вообще нет как таковой. На секунду ей кажется, что она попала в чей-то дом. Это уже чревато последствиями. Уйти бы сразу, но любопытство берет верх. Вокруг все
4
Пожертвования (англ.). На Бали действительно распространены donation cafe. В основном это вегетарианские столовые со шведским столом, где ты сам решаешь, сколько заплатить.
На глаза снова наворачиваются слезы. Слезы счастья. Это у нее привычка такая. Как говорил ее бывший, «плачет без повода, она та еще пизда».
– Jesus is real, life is amazing [5] , – шепчет она вслух, доставая торты из холодильника.
Приступ компульсивного переедания застал ее внезапно. Просто стресс, просто было грустно, просто мерзкий индус испортил настроение. Главное – сохранить позитивный настрой, ведь бывало и хуже.
А она знает, каково это – когда еще хуже.
5
«Иисус реален, жизнь прекрасна» (англ.).
На Бали она приехала два года назад, будучи тогда довольно известной личностью в определенных кругах. Дочь владельца знаменитого футбольного клуба и эскортницы, более ста тысяч активных подписчиков в «Инстаграме», о ней писали посты лживые аккаунты со сплетнями о звездах типа @peopletalks и @truestars, а внешность ее считалась эталоном – красота, не тронутая филлерами, Орнелла Мути в лучшие годы.
Только в один момент она выбилась из-под присмотра своего деспотичного отца и сошлась с депрессивным рэпером молодой школы, подражателем Bones и Ghostemane, чьи фанатки готовы были разорвать ее в клочья. Будучи девочкой ранимой и чувствительной, избалованной и в меру инфантильной, здоровые отношения она в итоге построить так и не смогла. Ну, как сказать, не смогла… Закрылась в ванной его дома и вскрыла вены после очередной бурной разборки насчет того, кто кому не уделил внимания. Вскрылась почти по-настоящему.
Его это, конечно же, поразило, каким бы мрачным и холодным он ни пытался казаться (клауд-рэп такой вот жанр, требует от тебя определенного даркового образа). Думать, что такая своенравная и красивая девушка может выдать нечто подобное, он не мог. А поэтому написал целый альбом под впечатлением от ее неудавшегося суицида. Хороший альбом, правда. Но быть с ней не захотел. Любить – любил, но ответственность брать за «такое» не хочется. Вообще.
Ее самооценку это убило. Когда ты с детства привыкла к всеобщему восхищению, когда с тобой хочет быть каждый, кто знакомится, ситуация, в которой тебя отвергает парень не самой приятной наружности и довольно скверного характера, просто не укладывается в голове. Особенно все плохо, когда ты понимаешь, что любишь его. Вот этого лоха с длинным грязным каре, как у говнарей в 2006-м, кривыми портаками и носом картошкой.
Одно она выучила раз и навсегда. Никто не любит проблемных девушек. Ты либо вечно улыбаешься и «на позитиве» (за что тебя назовут «харизматичной»),
Приходить в себя после расставания было мучительно. Его она сильно любила, считай, душу свою отдала. Да и, по правде говоря, первая любовь – всегда болезненный опыт. Кажется, что другой такой не будет.
На Бали ее позвали друзья.
«Снимем виллу на всю нашу компанию, будем веселиться, отдыхать, тебе это необходимо».
Конечно, необходимо. После частной психиатрической клиники, где она провела две недели, многочисленных походов в клубы на Конюшенной, где ее не раз грабили, скандалов с родителями и прочих событий, сильно подкосивших и без того слабую психику, поездка на Бали казалась спасением. Отец дал ей довольно много денег в надежде, что она нормально отдохнет, забудет о своих страданиях и вернется человеком, восстановится в универе. Тогда он еще не догадывался, что уже никогда ее не увидит. Потерянная, закрытая, с пониженной самооценкой и с вдребезги разбитым сердцем, она не знала, куда девать себя.
Приехав на Бали, она творила все, что вздумается. Соглашалась почти на все авантюры ее безответственных друзей. Оплачивала сеансы «Аяуаски» [6] от шаманов-мошенников, выкуривала по несколько косяков в день, пока речь не стала заторможенной, а кожа не покрылась болезненным акне, от которого она никак не могла избавиться. Слезы, пьяный угар в клубах Чангу, полнейший деструктив. Она употребляла психоделики, попала в аварию на байке, четыре раза красила волосы (в синий, розовый, зеленый и фиолетовый), проспала рейс на самолет обратно домой, а потом потеряла связь с «друзьями», которые исчезли, словно их никогда и не было, слив фотки и видео с ее отрывов в соцсети и получив за это добрых тридцать тысяч рублей от какого-то желтушного издания. Впоследствии она говорила: «Теперь я знаю цену дружбы – всего тридцать косарей».
6
«Аяуаски» – напиток, отвар индийских шаманов для связи с «духами». Один из балийских экспатов рассказывал, как пережил после него десять тысяч смертей, столько же пыток в аду и долгую погоню от межплановой (может, межклановой?) полиции.
Фанатки рэпера ликовали, а подписчики в «Инстаграме» писали комменты в духе «ты уже не та, что раньше, сторчалась и похожа на дешевую шлюху». У нее моментально срабатывала защитная реакция, и она отвечала в стиле «вы просто завидуете, потому что не можете быть такими же свободными, как я».
Возможно, ее история не вызовет сочувствия, но все же что-то цепляющее во всем этом есть. Она окончательно поругалась с отцом, который, когда увидел весь этот треш, сказал, что она может помирать на острове в бедности, продолжая загонять себя на самое дно.
Но Иоланта не сгорела. Вместо того чтобы сторчаться и умереть от передозировки в каком-нибудь клубе в Чангу, рядом с пьяными австралийцами, она взяла себя в руки, удалила все соцсети, залегла на самое дно (в более позитивном смысле) и излечилась от зависимостей. Есть на Бали одна интересная вещь: умереть и родиться заново. Об этом говорят все – от местных монахов до приезжих туристов.
Умереть и родиться заново.
Это и произошло с Иолантой.
Теперь мало кто из прошлой жизни ее узнает. У нее отросли волосы, в глазах появился живой блеск, а лицо снова стало свежим и молодым. Красота вернулась и даже приумножилась. Это помогло ей найти работу в сфере полудохлого балийского модельного бизнеса. Все эти льняные платьишки, соломенные шляпки, волосы цвета «калифорнийский блонд», золотые переводилки с изображением мандалы, деревянные браслеты – эдакая тонкая спиритуальная нимфа со светящейся кожей – как же приелся ей этот клишированный балийский образ. Но по-другому тут нельзя, местная индустрия диктует свои условия.