Эффект «домино»

Замятин Леонид Алексеевич

— А что показала медэкспертиза? — поинтересовался я.

— Смерть наступила от пулевых ранений в голову ориентировочно между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи.

— А мужики, значит, появились утром.

— Хочешь сказать, они ни при чем?.. Пришли проведать с утра пораньше друга, а увидев его мертвым, поспешили удалиться, чтобы не давать никаких объяснений правоохранительным органам?

— Вполне возможный вариант, но мужичков все равно поискать придется.

— Вам, вам придется, — сделал выразительный

жест в мою сторону Герка.

— Конечно, нам, кому же еще, — успокоительно проговорил я. — А ты мне как следователь объясни происхождение отпечатков пальцев на ноже.

— Для меня пока загадка, — Писарев с сожалением развел руками. — Хотя подобный нож не редкость. Наш механический завод в достаточном количестве снабдил ими население. И у тебя, возможно, такой сыщется.

— Возможно.

— Его просто могли где-то подсунуть Чегину, чтобы он оставил на нем свои пальчики, а затем уже доставить к месту преступления.

— А что сам Чегин говорит?

— Уверяет, что пользовался подобным ножом только дома. Да, — Писарев хлопнул себя ладонью по лбу, — как ты думаешь, семье сообщать? Его жена с дочерью, кажется, уехали к матери на Урал.

— А это зависит от того, как долго вы намерены мытарить его в следственном изоляторе — во-первых, и во-вторых: насколько действенными окажутся другие версии по убийству Макарова.

— Уверен, все образуется, — твердо заявил Герка и для убедительности пристукнул по краешку стола. — Да и у него еще алиби наклевывается. Двое видели его в час убийства в другом месте. Сейчас с ними работают, уточняют детали.

— Ну, а куда денешь загадку ножа?

— Думаю, разрешим.

Чем-чем, а пессимизмом Герка не страдал.

VII

Та стоящая мысль, что пришла во время разговора с Писаревым, призвала к незамедлительным действиям. И хотя все могло закончиться обыкновенным «ударом в пустоту», коих немало приходится на долю оперативного работника при проведении розыскных мероприятий, я не стал игнорировать выплывшее совпадение имен покойного Макарова и бывшего любовника убитой женщины.

Разжиться нужной мне фотографией труда не составило. Сложности начались при поисках свидетелей. Возможно, жестокое время научило людей держать язык за зубами, все пытались отделаться ничего не значившими для меня словами, словно и не жила по соседству деятельная женщина. Предъявляемую фотографию долго рассматривали, но ответ во всех случаях оказывался одинаковым — отрицательное покачивание головой. Ничего определенного не сообщили мне и родственники убитой, они мало знали о личной жизни покойной, и тем более о такой интимной стороне, как любовники. Оставалась единственная надежда — полненькая особа с гипнотизирующими губами. Мне сразу припомнилась рука Макарова, лежавшая на ее плече.

Я объявился перед уже знакомой дверью поздним вечером, когда ушла

с городских улиц духота, а скверики, пешеходные дорожки, летние кафе заполнились горожанами. Но я почему-то был уверен, что в этот вызывающий истому вечер застану молодую деву дома. И не ошибся. Я чувствовал, как она разглядывала меня через дверной глазок, но это длилось недолго. Дверь открылась. Ольга предстала передо мной в легком халатике, с мокрыми волосами. Она, по всей видимости, принимала душ.

— Извините за поздний визит, — и я посчитал нужным улыбнуться.

— Проходите, — пригласила она, показывая рукой в сторону зала, и тут же устремилась туда впереди меня, убирая с кресел какую-то одежду и заталкивая ее в шкаф. — Присаживайтесь.

— Я к вам по делу, — обозначил причину своего прихода.

— Догадалась, что не на свидание, — ответила она игриво, размещаясь в соседнем кресле.

— Вам знаком этот человек? — и я предъявил фотографию Макарова.

Взор Ольги медленно переместился с фотографии на меня и возвратился обратно. Следовало ожидать чего-то неопределенного, вроде: похож, но утверждать боюсь. Я сделал попытку предотвратить ложь:

— Это тот самый человек, сотрудник уголовного розыска, которого вы видели в квартире своей подруги и, кажется, успели пообщаться. Он убит.

Ее неверящий взгляд был более чем выразителен.

— Такими вещами не шутят, он действительно мертв, — дал я ответ на застывший в ее глазах вопрос.

— Это Леша, знакомый Марины, — наконец-то отважилась она назвать его имя.

— Вы не ожидали увидеть его там, на месте преступления?

— Нет.

— А почему вы не отозвали меня и не сказали, что это тот самый Леша?

— Я боялась.

— Он предупредил вас о молчании?

— Да.

— Как вы считаете, между вашей подружкой и Лешей была любовь?

— В наше время — любовь? — она презрительно хмыкнула и с каким-то цинизмом пояснила: — Если вы меня в чем-то устраиваете и мне выгодно иметь ваше покровительство, тогда и поиграю с вами в любовь.

— Вон как. Спасибо, что просветили, — не без сарказма поблагодарил я. — Значит, вашей подруге была выгодна дружба с опером?

— По крайней мере, по ее словам, меньше мрази стало слетаться на запах денег.

— А как по-вашему, могла Марина рассказать Леше о тайниках, где хранила валюту и драгоценности?

Она призадумалась, но ответила довольно-таки категорично:

— Нет, не могла.

— Почему?

— Вы знаете, сколько мы были с ней знакомы? С детского садика. За это время столько тайн друг другу передоверили, а вот связанную с деньгами, с драгоценностями Марина не решилась мне передать. И правильно. О таких вещах только самый родной человек должен знать, а роднее тетки у нее здесь никого нет. А о Леше здесь и разговору не может быть. Их знакомству-то всего без году неделя.