Эффект энтропии
Шрифт:
– А что это за страшный след на борту «Аэрфена»? – спросил Зулу. – Надеюсь, все обошлось благополучно.
Хантер отвернулась в сторону, помолчала и ответила:
– Для корабля более или менее благополучно, но я потеряла двух замечательных… может быть, самых замечательных людей из моего экипажа.
– Капитан, простите… я не знал…
– А вам и не надо знать! Достаточно того, что добровольцы, рвущиеся попасть на службу в истребителях знают, на что они идут.
Она вдруг показалась Зулу очень человечной, лишенной каких бы
– Откуда вы, мистер Зулу? Мне очень хотелось самой узнать это по вашему акценту, но он у вас настолько неясный, что я вынуждена пасовать.
– У меня вовсе не неясный акцент, а никакой, сплошная неразбериха. Я жил во многих местах, но большую часть своего детства провел на Шинпае, – он и не заметил, что употребил неофициальное название.
– Шинпай! – воскликнула Хантер. – Ганьютцу! Я была там!
– Да, мэм, я знаю об этом. И я там был в то же самое время, что и вы. И ничего не забыл. И никто не забудет вас на Ганьютцу.
Пришел и его черед отвернуться в сторону, чтобы справиться с внезапно подступившим волнением. Он не мог рассказать ей и о своей благодарности, и о благодарности многих людей – к горлу его подступил комок, на глазах выступили слезы. И он боялся насмешки с ее стороны над непростительной для офицера чувствительностью. Но она, кажется, поняла его и очень просто сказала:
– Благодарю вас, мистер Зулу.
Он молча повернулся к ней, рассматривая ее потемневшее лицо, ее потускневшие глаза. А она с болью заговорила:
– В нашей профессии – вы должны помнить об этом! – иногда накатывает чувство опустошенности, и ты начинаешь думать, что все эти нелепые конфликты, все эти ни с того ни с сего затеваемые драки, в которых ты теряешь лучших друзей, затеваются во имя или во славу каких-то безликих людишек и ничего не значащих, пустопорожних правил и инструкций. А все это не имеет никакого значения для жизни, никакого, черт побери! Важно только то, что ты делаешь для простых, просто живущих, людей!
– И это важное вы делали и делаете, мэм, – смог наконец проговорить Зулу.
Джеймсу Кирку пришлось опустить на землю неудобные ящики с биоэлектронными кристаллами, чтобы достать свой коммуникатор.
– А нельзя ли как-нибудь избавиться от всего этого, мистер Спок?
– Конечно, можно, капитан. Но я не думаю, что вы захотите еще раз посетить Алеф Прайм.
Кирк пробормотал что-то нечленораздельное и проговорил в микрофон коммуникатора:
– Кирк – «Энтерпрайзу».
– «Энтерпрайз». Зулу слушает, капитан.
– Спок и я готовы к переносу, мистер Зулу.
И через несколько минут Кирк, Спок и груда разнокалиберных коробок материализовались на транспортной платформе «Энтерпрайза». Кирк сошел первым, чтобы приветствовать
– Я вижу, вы уже знакомы с мистером Зулу, – сказал он. – А это мистер Спок, мой первый офицер.
– Мистер Спок, – заговорила Хантер. – Наконец-то я встретила вас, спустя много лет после того, как впервые услышала о вас.
– Польщен, – коротко ответил Спок. А Кирк заметил, как Зулу медленно и неохотно пошел прочь от них.
– Мистер Зулу, – поторопился он окликнуть рулевого. – Вы обедали?
– Обедал? – переспросил Зулу, удивленный таким необычным вопросом. – Боюсь, капитан, что мой организм потерял ориентацию во времени, пока мы шесть недель крутились на веревочке вокруг того образования. И я не помню, когда в последний раз ел в обеденное время.
Кирк улыбнулся:
– Я знаю, как вы себя чувствуете, мистер Зулу. Сейчас я покажу капитану Хантер корабль, а затем она, я, мистер Спок отобедаем на платформе обозрения. Хантер, я хочу, чтобы мои офицеры познакомились с тобой. Мистер Зулу, не смогли бы вы узнать, кто еще есть на, борту?
И вместе с другими офицерами присоединяйтесь к нам.
– С радостью, – ответил Зулу. – Спасибо за приглашение, капитан.
Как только Кирк, Спок и Хантер, нагруженные ящиками с оборудованием, покинули транспортный отсек, Зулу поспешил к панели управления и включил канал связи:
– Зулу – Флин. Ответь на вызов, командир. Последовало долгое молчание, и он уже собирался повторить вызов, когда услышал голос Мандэлы:
– Флин слушает.
– Мандэла?
– Хикару, ты один у пульта?
– Да, один, – ответил он, слегка удивленный ее вопросом.
– Хорошо. Срочно перенеси нас. Я тут не одна, со мной двое из моих людей.
– Он услышал нетерпение в ее голосе и поспешил исполнить неожиданную просьбу. А когда Мандэла вместе со своими «людьми» появилась на платформе, Хикару тупо уставился на три взъерошенные, ничем не похожие на офицеров Звездного Флота, фигуры.
Ближе всех к нему разместилась Снанагфаштали (все звали ее укороченным именем Снарл). Она стояла на четвереньках, как хищник, вышедший на добычу, и ее вздыбленная шерсть поднялась густой гребенкой от затылка до самого хвоста. А темно-бурая окраска шерсти выглядела в отблесках луча транспортатора густыми пятнами крови. Да и низкий голос ее походил на рычание.
– Нам надо вернуться! – изрыгала Снарл. – Я положила глаз на этого молокососа!
Мандэла громко рассмеялась и поправила:
– На того, а не на этого, – волосы командира свисали вниз, как распущенная грива, что придавало ей сходство с диким животным. – Но не забывай, что у него плохие манеры – он хотел вызвать команду безопасности Алефа. Нам бы не поздоровилось. Поэтому мы улетучились оттуда.
Мандэла говорила таким счастливым голосом, какого Зулу не слыхал со дня ее появления на «Энтерпрайзе».