Эффект Грэхема
Шрифт:
На мгновение воцаряется тишина.
Затем Брэд отпивает шампанское, опускает бокал и вздыхает.
— Из вас двоих, должен сказать, я ожидал, что ты будешь более зрелой, Джиджи. Ты могла бы позволить себе проявить к ней немного милосердия.
О нет, он этого не сделал.
И по иронии судьбы, ему стоит беспокоиться не о моей реакции. Он только что назвал меня незрелой и не милосердной в присутствии моего мудака-мужа, моего мудака-брата и моего мудака-отца. Это достаточно плохой
Но он спровоцировал маму-медведицу.
— Я так не думаю, Брэд, — рявкает моя мать резким голосом. — При всем моем уважении — а я действительно уважаю вас — не пытайтесь воспитывать моего ребенка. Идите воспитывайте своего собственного. У нее есть проблемы, которые нужно решить.
Его глаза вспыхивают.
— Эмма не сделала ничего плохого.
— Эмма голышом залезла в мою постель и пыталась трахнуть моего мужа, — вежливо говорит мама, в то время как мой брат кашляет в ладонь, чтобы удержаться от смеха.
Фэрли поражен. Он быстро поворачивается к моему отцу, который кивает и говорит:
— Все так и было.
— Господи. Гаррет. — Его пристыженный взгляд возвращается к моей маме. — Ханна. Я понятия не имел. Я... приношу извинения от имени моей дочери.
— Брэд. Нет. Тебе не за что извиняться, — вмешивается папа, потому что, в конце концов, Брэд Фэрли не сделал ничего плохого. Он просто пытался быть хорошим отцом, балуя свою дочь, компенсируя то, что ее мать бросила их обоих. — Мы просто убедительно просим вас не говорить с нашей дочерью о вещах, о которых вы ничего не знаете.
— Понятно. — Фэрли кивает, все еще выглядя подавленным.
Мгновение спустя он, спотыкаясь, уходит в оцепенении, допивая шампанское.
Вздыхая, я смотрю на своих родителей.
— Вы не должны были рассказывать ему о том, что сделала Эмма. Я чувствую... — Я замолкаю, вспоминая все, что Райдер советовал мне. Затем я пожимаю плечами, улыбаясь мужу. — Вообще-то, нет. Я не чувствую себя плохо. Она сама во всем виновата.
Райдер ухмыляется.
— Это моя девочка.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
РАЙДЕР
Ты слишком сильно меня любишь
Шейн сам себе устраивает прощальную вечеринку. Но у меня нет времени зацикливаться на том, насколько это жалко, потому что занят тем, что трахаю свою жену в туалете первого этажа во время этой самой прощальной вечеринки.
Она склонилась над туалетным столиком, юбка задралась вокруг талии, руки вцепились в край раковины. Я вхожу в нее сзади и наблюдаю за ней в зеркало, наслаждаясь мечтательным выражением ее лица, когда я трахаю ее жестко и быстро.
— Господи, у меня от тебя голова идет кругом, — стонет она. — Продолжай в том же духе.
— Так хорошо, да?
— Очень хорошо.
Я врезаюсь в ее нетерпеливую киску,
— Ты всегда так сильно меня заводишь.
Я вознагражден еще одним стоном, и ее задница толкается в меня, чтобы принять как можно глубже.
— Тебе нужно кончить, — говорит она мне, затаив дыхание.
— Сначала хочу, чтобы ты кончила еще раз.
— Кто-нибудь постучит в эту дверь в любую секунду. — Она все еще прижимается ко мне, ее лицо раскраснелось.
— Ладно, — ворчу я, и ее отражение улыбается мне. Затем она намеренно сжимает свою киску, потому что знает, что это уничтожит меня, и даже если бы я захотел продержаться дольше, это физически невозможно.
Я вжимаюсь в нее и стону, когда по мне пробегает дрожь освобождения. Потом я беру салфетки, и мы вытираем друг друга. Пока Джиджи поправляет свой желтый сарафан, я вытираю раковину, потому что я не полный мудак.
Она разглаживает низ платья на бедрах. Поворачивается, чтобы посмотреть в зеркало на свои волосы, заправляя их за уши. Затем она осматривает меня.
— Ты не выглядишь так, будто тебя только что трахнули, — говорит она, одобрительно кивая. — А я?
— Выглядишь.
Она вздыхает.
Я обнимаю ее сзади и целую в шею.
— Я люблю тебя, ты знаешь это?
— Конечно, я это знаю. Ты говоришь мне это каждую вторую секунду.
Теперь я щипаю ее за задницу.
— Не жалуйся на частоту моих я-тебя-люблю, или я уменьшу ее до нуля.
— Ты бы не стал. — Она поворачивает голову, чтобы ухмыльнуться мне. — Ты слишком сильно меня любишь.
И в этом она не ошибается.
— Все в порядке, — утешает Джиджи. Она встает на цыпочки, но даже тогда едва может дотянуться до моих губ. — Я тоже слишком сильно тебя люблю.
Наконец раздается этот стук. Дверь дребезжит от его силы.
— Серьезно, придурки! Людям нужно пописать! — Одна из приглашенных на вечеринку не так довольна нашим быстрым сексом, как мы.
Мы сохраняем безразличное выражение лица, когда выходим из ванной. Но все прекрасно знают, чем мы занимались.
Шейн замечает нас и подходит поближе.
— Вы понимаете, что наверху есть две ванные комнаты и три спальни. Одна из которых твоя.
Я пожимаю плечами.
— И где тут веселье?
Беккет слышит и кивает в знак согласия.
— Райдер знает толк.
Погода снова достаточно хорошая, чтобы устроить вечеринку на улице, где один из моих пьяных товарищей по команде готовит барбекю, и я молюсь Богу, чтобы он не сжег дом дотла. По крайней мере, пусть подождут, пока истечет срок аренды. Хотя… Беккет останется здесь, так что, возможно, никаких пожаров в доме не будет. Уилл Ларсен переезжает сюда, утверждая, что ему надоело жить в общежитии, так что они будут здесь только вдвоем, если только им не удастся найти третьего.