Эффект Лазаря
Шрифт:
Тедж поглубже вжался в кресло, глядя с ужасом на чудовищное разрушение. Все, что он пытался сделать, только ухудшило положение. Они были под самым центром острова, там, где живут высокопоставленные островитяне, где содержится самое чувствительное оборудование и органика, самые влиятельные люди, хирургическая и прочая медицинская помощь…
Лезвия и резаки размахивали с прежним хладнокровием – их движения были видны на каждом экране, ощущались в каждом рывке субмарины. До чего жутко – столько боли и ни единого крика. Мягкая живая ткань не могла устоять перед острыми холодными лезвиями,
– Они же люди, – простонал Тедж. – Они же люди.
Все, чему его учили о святости человеческой жизни, наполняло его протестом. И ведь моряне верят в то же самое! Как у них рука поднялась убить целый остров? Тедж понимал, что Гэллоу прикончит его при малейшем намеке на сопротивление. Единственный взгляд, брошенный на Дзена, показал, что он хотя и оглушен еще, но кровотечение прекратилось, и игольник уже в руках. Накано работал, как автомат, орудуя переключателями, покуда резаки и горелки довершали разрушение погибающего острова. Субмарина завертелась вокруг центральной оси сама по себе.
Гэллоу устроился в уголке возле Дзена, взгляд его не отрывался от экранов, на которых видно было, как плавится плоть острова под действием полукружной горелки.
– Нет никакого Корабля! – в экстазе выкрикнул Гэллоу. – Видите? Разве Корабль дозволил бы простому смертному совершить такое? – Он устремил затуманенный экзальтацией взгляд на Теджа. – Говорил я тебе! Корабль – это искусственный объект, сделанный людьми, такими, как мы. Бог! Нет никакого Бога!
Тедж пытался сказать что-нибудь, но в горле слишком пересохло.
– Веди нас вниз, Кей, – велел Гэллоу.
– Что ты творишь? – удалось выдавить Теджу.
– Бросаю вызов Кораблю, – ответил Гэллоу. – И что же, он ответил? – Дикий смех вырвался из его груди. Присоединился к нему только Дзен.
– Вниз, я сказал! – повторил Гэллоу.
Движимые страхом, мускулы Теджа – мускулы опытного рулевого – повиновались, выровняли балласт по дифференту, направили плоскости. И он подумал: «Если мы уберемся побыстрей, может, хоть часть острова спасется». Он плавно вывел субмарину через пролом, ею же и проделанный. Видимая сквозь плазмаглас иллюминаторов и на экране – везде – вода была сплошь мутной от крови, темно-серой в резком свете внешних огней субмарины.
– Задержись здесь, – скомандовал Гэллоу.
Тедж проигнорировал приказ, уставясь на окружающую бойню. Повсюду царил кровавый кошмар. Танцевальное платье для маленькой девочки, все в белых кружевах на старинный лад, проплыло мимо иллюминатора. За ним последовал обломок чьей-то кухонной плиты, портрет возлюбленной, запечатленный на памятной шкатулке: очертания улыбки, лишенной глаз. В жарких лучах прожекторов кровь струилась и бурлила, холодным серым туманом расстилаясь позади субмарины.
– Я сказал – задержись! – заорал Гэллоу.
Тедж продолжал плавный спуск. Слезы горели у него под веками.
«Только бы не заплакать», взмолился он. «Проклятье! Я не вправе сломаться перед этими… этими…» Слова, способного
Накано протянулся через плечо Теджа, чтобы выправить балласт и остановить спуск. Взгляд его был предупреждающим.
Тедж глянул на Накано сквозь слезы, потом перевел взгляд на Дзена. Дзен все еще держался за левое ухо, но на Теджа глядел твердо, с этакой ледяной усмешкой. Его губы безмолвно произнесли: «Погоди, я до тебя еще доберусь».
Гэллоу взглянул поверх головы Дзена на манипуляторы горелки.
– Прямо веди, – распорядился он, выводя на место поляризованный щит и убирая манипулятор.
Тедж нашарил на своем плече застежку нагрудного клапана и затянул ее. Его движения были настолько целенаправленны, что Дзен удивленно воззрился на него. Но прежде, чем Дзен успел отреагировать, Тедж высвободил плоскости, проверил и переключил контроль на верхний борт и продул балласт, открыв боковые клапаны. Субмарина завалилась на нос и устремилась вниз, вращаясь все быстрей и быстрей. Накано силой вращения отбросило назад. Дзен выронил игольник, стараясь ухватиться за поручень. Его бросило поверх Гэллоу, и их обоих заклинило позади контрольной панели. Только Тедж, пристегнутый к своему сидению, мог осмысленно двигаться.
– Придурок чертов! – завопил Гэллоу. – Ты убьешь нас!
Правой рукой методично орудуя переключателями, Тедж выключил свет в кабине и убрал все внешнее освещение кроме бортовых огней. Снаружи вокруг неяркого мерцания проблесковых огней, сгустился мрак, где плавали и тонули последние останки.
– Ты не Корабль! – орал Гэллоу. – Слышишь, ты, Тедж? Это всего лишь ты!
Тедж не обращал на него внимания.
– Тебе не выкрутиться, Тедж! – вопил Гэллоу. – Тебе все равно придется всплыть, а мы никуда не денемся.
«Он хочет знать, собираюсь ли я убить нас всех», подумал Тедж.
– Тедж, ты рехнулся! – крикнул Гэллоу.
Тедж глядел прямо перед собой, высматривая первые признаки дна. На такой скорости субмарина врежется в него, и предостережение Гэллоу исполнится. Даже пласталь и плаз не выдержат, пропахав собой дно – не на этой же скорости.
– Ты и впрямь собрался это сделать, Тедж? – Голос Накано, хотя и громкий, звучал спокойно и даже не без восхищения.
Вместо ответа Тедж уменьшил угол спуска, но скорость вращения сохранил, зная, что его натренированное равновесие прирожденного островитянина поможет ему справиться.
Накано вырвало, он кашлял и задыхался, пытаясь вдохнуть под тяжким давлением перегрузки. Вонь стояла тошнотворная.
Тедж вывел на свою консоль показания датчиков содержания газов. Верно, балласт продут углекислым газом. Его взгляд скользнул по строчкам данных. Да… отработанный воздух из кабины задувается в балластную систему… для экономии энергии.
Гэллоу, пытаясь выползти из угла вопреки перегрузке, перешел к длинным протестующим стонам.
– Не корабль… просто обыкновенный дерьмоглот… убью… нельзя доверять островитянину…