Эффект морковного пирога

Дудник А.

Я сидела и обдумывала его слова. В них не было ничего нового, я и так всегда повторяла себе что не могу ошибаться, так как под проектами будет стоять имя Бориса. Но слова Левона несли совсем другой смысл, я услышала в них вызов. Мерзавец. Он был прав, на кухне он автор, и люди приходят в ресторан на его имя.

Расслабляться нельзя. Я доела лазанью и достала ноутбук. Наблюдая за действием вокруг меня, я попыталась понять эргономику и последовательность процессов. Благодаря техническому заданию, у меня был список кухонного оборудования от Левона и теперь,

я могла воочию посмотреть, как используется тот или иной инвентарь.

Конечно, я искала в интернете габариты и прочее, но увидеть весь процесс вживую оказалось очень познавательным. Я открыла план пристройки и принялась чертить расстановку столов и техники, лучше понимая этапы приготовления пищи в ресторане, от места для хранения продуктов до подачи готового блюда клиенту.

Главная задача – правильное расположение плит, гриля и печей, чтобы мастера не сталкивались друг с другом и не мешали. Я крутила технику и столы местами, подзывая несколько раз шеф-повара, чтобы уточнить нюансы. Левон давал свои комментарии, и идеальная кухня для Кацмана потихоньку собиралась воедино.

Время пролетело, и ближе к одиннадцати вечера, я услышала, как шеф попросил Ника что-то приготовить, а потом проследить за уборкой.

– Как там план кухни, всё закончила?

– Вроде как да, осталось обсудить с инженерами вытяжки и прочее.

– Отлично, ты на машине? – спросил он.

– Нет, а что?

Левон снял свой фартук, расстегнул китель, достал из холодильника бутылку вина, взял два фужера и позвал меня в зал.

– Пошли, теперь перейдём непосредственно к еде. – Я подхватила рюкзак и напряглась. Кажется, я не соглашалась на свидание. – Это не свидание, – словно прочитал мои мысли он. – Давай, я помогу, – Левон перехватил у меня рюкзак. – Какой тяжелый, как ты это носишь ещё и без машины? Идём. – И он направился в зал, минуя бар.

Гости уже покидали заведение. В ресторане стояла тишина и было странно видеть пустые столы. Мы прошли на открытую террасу. Он поставил рюкзак, вино, фужеры, отодвинул для меня стул и помог сесть. Потом сел сам. Официант подошел к нам и предложил шефу открыть вино, но тот поблагодарил парня и принялся открывать бутылку сам.

– Я на работе, – сказала я.

– Я тоже, – сказал Левон и наполнил фужер. – Кстати, правду говорят, что архитекторы очень много пьют?

– Где ты такое слышал?

– Не помню, где-то, когда-то, кто-то сказал.

– Пьют, но не все. Я не пью.

– Совсем? – спросил он и я задумалась.

– Пью, но, только когда ем, действительно, вкусную еду. – Он налил белое вино во второй фужер.

– Например?

– Что «например»?

– Приведи пример действительно вкусной еды, по мнению Анны Корсак.

– Ну, с «твоей» – я подчеркнула – лазаньей, мне хотелось выпить бокал красного сухого, с какой-нибудь землистой ноткой.

– Не плохо, архитектор. Значит моя лазанья действительно вкусная? – подразнил меня он. Я не ответила. – А как на счёт коктейлей, встреч с подругами и вечерних посиделок с вином перед телешоу?

–

У меня нет ни одного, ни второго, ни третьего.

– Но, есть работа, верно?

– Верно, – усмехнулась я. Почему-то я снова почувствовала себя уставшей, спорить и язвить сил совсем не было.

К нам подошли официанты и поставили на стол несколько тарелок: белый узелок сыра с томатами и красным луком, морковка, кажется, запеченная на гриле, подрумяненный ломоть хлеба с белой помадкой, помидорами черри и какими-то зелеными веточками и ещё хлеб, а также миска с измельчённой зеленью. Теперь понятно, почему мы сели за таким большим столом.

– Смотри, это то, о чем я тебе говорил. Попробуй. – Он раздавил вилкой узелок мягкого сыра, и подхватив томат, щедро погрузил его в тягучую белую массу, а потом протянул мне. Волшебно. – Это буратта. Её готовят местные фермеры, в 20-ти километрах от города. Я видел их коров и пастбище. Это очень счастливые коровы, скажу я тебе. А эти томаты, самые сладкие на свете, из соседнего южного города, где почти круглый год стоит жара. – Он взял фужер и приподнял его над столом, приглашая меня присоединиться. Я сделала глоток.

– Вкусно.

– А вот, наш домашний хлеб на специальной закваске, я добавил к нему крем из кешью и мой секретный ингредиент – дикий лук. Его практически невозможно найти где-то за пределами этого региона.

Он отрезал два кусочка так, чтоб на каждом осталось по половине помидора черри, съел один и жестом указал на второй. Я подцепила кусочек вилкой и положила его в рот. Нежнейший соус из кешью растекся по языку, а сладкие помидоры и пряные веточки лука подчеркивали мягкость орехового крема.

– Не дурно, – сдержанно сказала я и подхватила еще кусочек.

– Я тебя понял, ты хотела сказать: «О, Лео, это просто отвал башки», – я засмеялась.

– Я бы так не сказала.

– Не сказала бы «отвал башки» или «о, Лео»?

– Ни то, ни другое. Взрослые не говорят «отвал башки».

– Да, да, мадам, не говорят. У Вас крем размазан по лицу. – Я ехидно улыбнулась и вытерла уголки губ, на которых остался вкусный крем и немного масла, а потом пригубила вино.

– Погоди, это еще не всё. Вот, тот же хлеб и тот же лук, только с фермерской сметаной от тех же коров и два вида икры, от… – он замялся, – хотел сказать, «нашего лучшего поставщика», но на самом деле, от щуки и лосося, – оторвав кусочек хлеба, Левон погрузил его в нарезанную зелень.

Под ней оказалась сметана и икра. Я последовала его примеру. Божественно.

– Так здорово! Ты сам это придумываешь? – спросила я и зачерпнула ещё сметаны с икрой.

– Конечно, – усмехнулся он.

– А как это происходит? Есть какой-то принцип?

– Нет, это скорее опыт. Я выращиваю продукт, например, дикий лук, и когда я пробую его, то понимаю, с чем именно мне бы хотелось его соединить. Я вдохновляюсь тем, что продают на рынке, представляю вкус и мне в голову приходят сочетания. Вот, например, эту морковь вырастил мой друг. Попробуй.