Эффект наблюдателя
Шрифт:
Погружённый в эти философские мысли, он краем глаза уловил что-то, отмеченное его подсознанием, как важное. Скорее инстинктивно, чем осознанно он повернулся, чтобы рассмотреть то, что привлекло его внимание, и остолбенел от неожиданности. В противоположном конце перрона он увидел себя! Не человека, очень на него похожего и не отражение, а именно себя! Там стоял он: его лицо, его одежда, потёртый рюкзак за спиной, и даже предательски развязавшийся шнурок на правом ботинке точно так же волочился следом.
Этот двойник стоял на другом конце перрона и точно так же любовался
Роман стоял, как вкопанный и наблюдал эту сцену немигающими выпученными глазами, лишь жадно глотая воздух раскрытым от удивления ртом. Ему казалось, что он спит или сошел с ума, хотелось что-то сделать, крикнуть, но он не мог даже пошевелиться. Все его тело одеревенело, и звуки застыли в горле. Из оцепенения его вывел хлопок по спине. Скованность мгновенно улетучилась, он вздрогнул, оглянулся и увидел улыбающееся лицо Жеки.
– Привет! – торопливо проговорил тот. – Ты чё глаза вылупил? Приведение увидел, что ли?
– Да я… – сбивчиво промямлил Роман. – А как ты так быстро добрался? И почему приехал из центра? Ты же говорил, что из дома будешь ехать.
– Я и приехал из дома, – с лёгким раздражением ответил Жека. – Это у тебя, похоже, сегодня «не все дома». Как скоро? Какой центр? Что ты несешь? Ты что, не видишь, что я опоздал? Я только с работы, усталый и злой, как собака. Мои придурки-грузчики накладные перепутали, и целая фура товара не в ту сторону ушла. Чуть не убил их, гадов. Ладно. Бери свои образцы и скажи своему профессору, чтобы он точно рассчитал, чего именно и сколько ему нужно, чтобы я лично отложил, а то эти идиоты опять напутают. Всё! Бывай!
С этими словами Жека быстро сунул Роману чёрно-оранжевый пакет, одним махом запрыгнул в поезд и умчался в сторону юго-запада, а рассеянный Роман мельком заглянул в пакет, засунул его в рюкзак, надел на плечи лямки и, двинувшись в противоположную сторону, шагнул в вагон. Поезд помчал его обратно, в сторону центра.
Словно во сне он наблюдал мелькание фонарей в тоннелях, входящих и выходящих людей на сменяющих друг друга станциях и всё пытался переварить увиденное на перроне. Он так увлёкся своими мыслями, что не заметил, как проскочил кольцевую линию, и лишь какой-то внутренний толчок заставил его услышать: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Лубянка».
«Вот чёрт! – подумал он. – Придётся ехать по забитой фиолетовой ветке. Ну, ничего. Зато от выхода с Полежаевской до дома ближе». И он направился к выходу для пересадки на другую линию.
Доехав до Полежаевской, Роман вышел из вагона и только тут заметил, что развязавшийся шнурок на правом ботинке всё ещё волочится следом. Ошарашенный
Это был звук прибывшего поезда, но ни на первом, ни на втором пути составов не было. Поезд прибыл на третий, законсервированный путь, который всегда пустует. Он возник, как бы ниоткуда и, как только поезд прибыл, мгновенно на закрытой для входа платформе перед ним появилась небольшая группа людей, среди которых он снова увидел самого себя. Вместе с другими пассажирами этот новый двойник спокойно вошёл в вагон, устроился возле дверей, и поезд помчался вперёд, туда, где заканчиваются пути.
Совершенно сбитый с толку Роман стоял и ждал звук удара поезда о стену в тупике, но никакого звука не последовало. Он осмотрелся, чтобы оценить реакцию других людей на перроне на происходящее, но ни у кого никакой реакции не заметил. Все вокруг вели себя как обычно: кто-то спешил к выходу, кто-то остановился, болтая по телефону, кто-то на ходу застёгивал одежду, готовясь к выходу из тёплого зала на уличный холод. Никто ничего не заметил! И тут Роману стало совсем нехорошо…
Где-то глубоко в кармане настойчиво трезвонил телефон, но он не мог и не хотел сейчас отвечать. Едва перебирая ватными ногами, он медленно плёлся к лестнице выхода, сулящей спасение от этого морока, насланного на него коварным подземным монстром.
От метро до подъезда его дома было не больше сотни метров, по поводу чего он не раз шутил, говоря, что он живет не возле метро, а в самом метро, но сейчас эта близость, как никогда радовала его, потому что от увиденного сегодня, да ещё и дважды, ноги слегка подкашивались.
С трудом добравшись до квартиры, он на ходу сбросил с себя рюкзак, куртку и ботинки, ничуть не интересуясь, где что с него спадало и куда оно упало, умылся ледяной водой, чтобы хоть немного прийти в себя, включил чайник и рухнул на старенький диван.
В голове всё перемешалось, мысли скакали в разные стороны и никак не желали выстроить упорядоченную и понятную картину происходящего, а сердце сжалось от страха и тоски. «Неужели я схожу с ума? – мысленно повторял он. – Может быть, безумие так и начинается? Что же со мной теперь будет? От меня же люди шарахаться начнут, стоит кому-нибудь рассказать! Нет! Ни в коем случае нельзя рассказывать! Но, если я никому не расскажу, возможно, всё усугубится? Вдруг это – лишь начальная стадия и всё ещё можно исправить, а, если я скрою, то болезнь будет прогрессировать, и я доведу себя до того, что мне уже никто не поможет? Нет. Так нельзя. Мне явно нужна помощь. Но какую я могу получить помощь и от кого? Запрут меня в психушку, накачают лекарствами и кончилась моя жизнь! Что же делать? Что делать?».