Эффект преломления
Шрифт:
Обрушившись всей тяжестью тела на убегающего человека, Чонг сломал ему шею.
— Оставь одного! — заорал я.
Но упырь, опьяневший от крови, уже свернул голову последнему мужику.
— На хрена ты их всех убил? — возмутился я, выходя из-за дома.
— Тебя защищал, — обиженно ответил китаец.
— Их же допросить надо было, идиот! Как мы теперь узнаем, кто их послал?
— Вон тот еще дышит. — Упырь указал на человека, которого я ранил в живот.
Я подошел, склонился над боевиком. Тот корчился в траве,
— Кто вас послал?
Человек не произнес ни слова, только постанывал. Лицо его было серым. Долго не протянет, понял я. Покрутил перед его лицом телефон:
— Жить хочешь? Говори, кто меня заказал, и я вызову «скорую».
Мужик упорно молчал.
— Не так надо, Ванюська! — вмешался Чонг. — Сразу видно, не жил ты при династии Цин. [13]
Он присел над раненым, с любопытством оглядел его бледное лицо, потом сунул палец в рану на животе. Боевик закричал от боли.
— На кого ты работаешь? — с дикой улыбочкой спросил китаец, ворочая палец в ране.
Крик перешел в глухой хрип. Чонг вытащил палец, с аппетитом облизал его, снова погрузил в рану.
13
Цин— древнекитайская императорская династия, при которой применялись особенно изощренные пытки.
— Так на кого, я не расслышал?
Зрелище издевательств вызывало у меня омерзение. Это был уже перебор. Договоренности договоренностями, следствие следствием, но я не мог позволить упырю пытать живого человека, даже если этот человек — мой враг.
Вытащив кольт, я прижал дуло к затылку Чонга:
— Предупреждал же: попытаешься жрать людей — башку снесу.
Китаец легко поднялся, как будто и не было у его головы дула. Прохладно ответил:
— Да кто его жрать-то будет? Он издыхает уже, а мы трупами не питаемся.
Я скосил глаза на боевика. Действительно, тот в последний раз содрогнулся в агонии и замер. Так ничего и не сказав…
— Можешь им сам перекусить, если хочешь, — добавил Чонг. — Вы же, люди, любите трупятину…
Я молча смотрел на его затылок, испытывая непреодолимое желание нажать спусковой крючок. А эта тварь, как ни в чем не бывало, продолжала развивать свою мысль:
— А что? Разве мясо, которое вы едите, — не самая настоящая мертвечина? Еще какая! Да не просто мертвечина, а часто лежалая. Сколько мясо валяется в супермаркете? На складе? Ему только холодильники разложиться не дают. А по сути — труп он и есть труп.
— Заткнись.
— Не нравится правда? — захихикал киан-ши. — А
Это он уже напрасно сказал. Еще не хватало, чтобы проклятый глумился над моей верой. Пришло время показать упырю его место:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради мя святыми Твоими ангелы и молитвами Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы…
Чонг задрожал, упал на колени:
— Не надо, прошу!
— Что, в этот раз берушей нет и костюмчика резинового тоже? — издевался я. — …и Приснодевы Марии, Силою Честнаго и Животворящаго Креста…
— Все-все, хватит, я понял! — простонал киан-ши, крючась в припадке. — Я упырь, ты венец творения, а твой Бог рулит форева…
Я замолчал, опустил кольт. Можно было и посильнее его припугнуть, да вдруг бы издох — отчитывайся потом перед отцом Константином.
Не имеет значения, какой веры придерживался упырь при жизни. Хоть атеистом был, хоть деревьям молился. Главное, вера охотника. Тогда на проклятого действует любая молитва. Мусульманские чистильщики читают суры из Корана, иудеи цитируют Талмуд, буддисты… вот насчет них не знаю, там из-за запрета на насилие все сложно.
— Спасибо, — выдавил Чонг, сдерживая дрожь.
— В следующий раз не забывай, с кем имеешь дело. Я тебя все еще не грохнул только потому, что начальство будет недовольно.
— Я тебя — по той же причине, — буркнул китаец себе под нос.
— Обыщи лучше покойника.
Проклятый обшарил карманы трупа. Добыча была небогатая: три тысячи долларов сотенными купюрами, армейский нож, фляга с коньяком. Никаких документов, ни единой бумажки. Примерно такой же набор обнаружился и при других боевиках. Ничего, что указало бы на заказчика. Единственное — у каждого в телефоне имелось мое фото. Зато журналы звонков и списки контактов у всех были девственно чистыми — никакой информации.
— Твои поклонники, видать, — заключил китаец, рассовывая по карманам пачки денег. — Фан-клуб на прогулке…
— Ладно, давай убираться отсюда, — мрачно сказал я. — Наверняка полицию уже кто-нибудь вызвал. Стрельбу до самого Уссурийска слышно было.
Чонг легкомысленно отмахнулся:
— Ну и что?
— Включи мозги, тухлятина. На свежем месте преступления еще одна куча трупов, и мы посреди нее.
— Ах, это… сейчас.
Упырь ухватил двух ближайших боевиков за ноги, преобразился, легко взмыл в небо, полетел над тайгой и пропал. Вскоре вернулся, утащил еще два трупа. Последним стал мужик с вырванной ногой и сама конечность. Потом Чонг загнал джип в лес.