Эффект проникновения
Шрифт:
«Братья Шабановы, двадцать три и двадцать пять лет. Один зарезан на пороге своей квартиры, второму размозжили голову в подъезде.
Виктор Орехов по кличке Крыса. Тридцать пять лет. Убит током в ванне.
Олег Пузанков по кличке Пузан, сорок лет. Убит выстрелом из пистолета в дверях кафе.
Егор Сотин по кличке Рюмашка, тридцать восемь лет. Застрелен вместе с Пузанковым.
Петр Пименов по кличке Гадюка, тридцать три года. Отравлен цианидом».
Больше на листе ничего не было. Зоя перевернула его, точно надеялась увидеть на обороте поясняющие
– Что это за мартиролог?
– Вы знаете кого-нибудь из этих людей?
– Нет.
– Первые трое – подручные Волошина, остальные – члены конкурирующей банды, которой принадлежал присвоенный вами героин. Началась большая война, Зоя Арсеньевна.
Остолбеневшая Зоя была не в силах вымолвить ни слова. Разумеется, она никогда не рассказывала Mapтову о теневой стороне своей жизни, да и с чего бы ей откровенничать… И вот Евгений Максимович как ни в чем не бывало вручает этот ужасный список.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пролепетала она.
– Ну, – Мартов развел руками, – так у нас дело не пойдет. Я хотел помочь вам, но если вам угодно играть в партизанку на допросе, я уйду… Только верните мне список, чтобы еще до рассвета я мог добавить к нему ваше имя.
Он вынул бумагу из рук женщины, спрятал в кейс и направился в сторону прихожей.
– Стойте! – вскрикнула Зоя.
– Да?
– Стойте, погодите… Объясните хоть что-нибудь… Кто вы такой?
– Майор милиции, – просто ответил Мартов.
– Что?! Боже, я пропала…
Евгений Максимович опустился на подлокотник кресла, в котором сидела Зоя, успокаивающе коснулся ее плеча:
– Не надо паники. Я пришел к вам не по службе… И вообще, сотрудник милиции – лишь одна из моих многочисленных ипостасей. Не пугайтесь, я не гангстер в милицейском мундире, не хамелеон и не оборотень. Помните, на теплоходе я сказал вам, что занимаюсь человековедением? Ну вот, в очень большой степени это так и есть.
– И вы… Знали все с самого начала?
– Смотря что вы называете самым началом, – уклончиво ответил Евгений Максимович. – На теплоходе я, конечно, оказался не случайно…
– Из-за меня? – В глазах Зои промелькнула горечь запоздалого осознания. – Так это вы подослали тех… Двоих?
– Ну, нет. – Мартов рассмеялся. – Разве я настолько уродлив, что для меня недоступны менее экстравагантные способы знакомства с женщиной? Нет, Зоя Арсеньевна, никого я не подсылал, а знал действительно много. И не я один… Простите, но ваш модус операнди был очень уж наивен. Вы, наверное, до сих пор объясняете ваши относительные успехи частично везением, частично обаянием, а частично тонко продуманной тактикой? Можете не отвечать. Уважаемая Зоя Арсеньевна, вы до сих пор живы только потому, что вас оберегала довольно влиятельная сила в лице вашего покорного слуги…
– Теперь я понимаю еще меньше, – жалобно сказала Зоя. – Почему вы это делаете?
– Оберегаю вас? Представьте, вы мне симпатичны. Нет, не в том смысле, который в это обычно вкладывают, а в каком – позвольте пока не расшифровывать. Я хочу вывести вас из-под удара,
– Даже вам? – В голосе Зои прозвучала легкая язвительность, прорвавшаяся помимо воли.
Мартов не обратил внимания на интонацию, во всяком случае, никак не среагировал.
– Да, – спокойно подтвердил он. – Но не будем спешить опускать руки. Вам придется уехать – пока не знаю, надолго ли…
– Куда?
– Моя машина у подъезда, по дороге все объясню. Мы едем в аэропорт, для вас готов билет и фальшивые документы.
– Фальшивые документы! – Зоя воздела руки к потолку. – Кажется, я попала в шпионский роман.
– Хуже. В бандитскую заваруху. Собирайтесь, я жду…
– Ой… Ведь нужно упаковать вещи…
– Берите самое необходимое, остальное купите на месте.
Даже экстренная подготовка к отъезду всегда занимает у истинной женщины много времени, и Зоя не явилась исключением. Прошло полтора часа, прежде чем автомобиль Мартова умчался по направлению к аэропорту.
32
– Что произошло потом? – спросил Кремнев, впервые вмешиваясь в рассказ Зои, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Потом? – Богушевская словно очнулась, оторвала взгляд от ленивых змеек сигаретного дыма в неподвижном воздухе. – Потом я уехала в Самару… Мартов снял для меня квартиру. Периодически он звонил, раза три приезжал… Так прошло два года. Ох, Саша, если бы вы знали… Чего я только не передумала. Только тогда я по-настоящему поняла, в какую гадость ввязалась по собственному легкомыслию. Теперь и вспомнить-то страшно… Не то чтобы страшно, противно… Хуже наркотиков ничего на свете нет. И я наказала себя этим двухлетним заключением в Самаре, бессонными ночами, раскаянием… Увлекательная игра сумасшедшей девчонки обернулась кошмаром. И если бы меня убили, это было бы справедливо.
Она помолчала, зажгла очередную сигарету и продолжала:
– Когда Мартов сообщил, что можно безопасно вернуться в Москву, я была уже другой. Бросилась в науку, в свою работу… Я стосковалась по ней, но это не было чистым интересом ученого, если вы понимаете, о чем я… Своего рода искупление.
– Да, да, – рассеянно кивнул Кремнев, – но сейчас меня больше занимает фигура Мартова. Кто он такой, этот человековед? Почему он помог вам. если, как вы утверждаете, никаких видов на вас не имел?
– Почему? – медленно повторила Зоя. – Потому что он хороший человек, вот почему. Мы привыкли жить в мире причин и мотивировок. Простое, честное движение души для нас уже непонятно. И я поначалу ломала голову: что ему от меня нужно, чем придется расплачиваться за спасение? А ответ оказался прост. Ничем.
– Ваш ответ.
– Что?
– У Мартова может быть иная точка отсчета, – пояснил Кремнев.
– О господи, что вы за человек… Прекратите это. Я говорю вам, что поддержка Мартова нам не помешает. Вы говорите – нет. Ну, нет так нет, давайте обсудим другие варианты. И зачем я только перед вами тут выворачивалась наизнанку…