Эффект русского попадания
Шрифт:
Мощный скачёк напряжения в силовой установке и кварианский корабль Райя вывалился из гиперпространства в неизвестной системе. Ярко-синяя звезда ударила по бортам корабля своей радиацией, и электроника корабля накрылась, а вот русские двигатели умирать отказались, и в результате на пути корабля встала планета. Вернее, её астероидное кольцо.
Тали отдыхала в каюте родителей. Мама работала на инженерной палубе, а отец на мостике командовал. Первый удар застал девушку-подростка в горизонтальном положении. С десяток ударов заставил девушку пересчитать все свои кости. Но ей было гораздо легче, чем всему остальному
В корабль угодил первый астероид, он размазал носовую часть, потом угодил второй астероид и размазал двигатели. Кораблю значительно повезло, в него больше не попало больших астероидов. Но выжившие рано обрадовались: судно начали «расстреливать» мелкие астероиды, они как пули из рельсотрона влетали в дыры и пробивали переборки и убивали все живое в уцелевших отсеках. Боль, смерть, кровь, разлившаяся по всему кораблю ледяными пузырьками, среди этого ужаса погибающего корабля остался лишь один островок безопасности — это каюта, в которой прячется Тали.
Судно воткнулось в поверхность планеты. А аварийный маячок стал посылать сигнал «СОС» в пространство черного и холодного космоса. Но шансов на спасение мало из-за мощного излучения.
Тали было холодно, больно, страшно, а теперь ещё стук какой-то добавился. Она ведь всего лишь ребёнок, оказавшийся в беде. Стук и скрежет усилился, и вдруг ожила голосовая связь:
– Как ты там? — спросил по-русски добрый мужской голос.
– Плохо! Спасите меня, пожалуйста!
– Отставить панику! Мы тебя вытащим! Сделай глубокий вдох, теперь выдох, молодец… — мужчина стал развлекать девочку разговорами, отвлекая от звуков плазменного резака.
Через полчаса девочку достали. У неё были обширные повреждения и если бы не медблок скафандра она не пережила бы крушение. К механическим повреждениям добавилась инфекция, и девочку срочно доставили в Петроград в НИИ имени Пирогова.
2175 год. 15 февраля.
Система Екатерина.
Планета Русь.
Город Петроград.
Российская Империя.
Бывший военный врач, а ныне главный врач диагностическо-лечебного отделения НИИ Экспериментальной Медицины имени Н. И. Пирогова Тихомир Ростичарович Вяземский сидел за столом и снова просматривал историю болезни необычной пациентки, девочки-подростка кварианки. Тали’Зора нар Райя. Трагедия, из-за которой кварианка оказалась в НИИ потрясла Россию. Корабль Райя потерпел крушение на одной из «необитаемых» кислородных планет. В зону бедствия вылетел батальон Центроспаса. Почти двое суток шла спасательная операция, и вот спасатели обнаружили девочку-подростка, которая была на последнем издыхании. Спецборт доставил Тали в Петроград в институт Пирогова, где уже трое суток ведётся борьба за её жизнь. Но в этой борьбе врачи проигрывают. Инфекция вначале добила слабый иммунитет девочки, потом отключила печень, следом накрылись почки, и вот на очереди лёгкие.
Тихомир протёр глаза и откинулся в кресле, положив очки. Пошли уже четвёртые сутки без сна, конечно, раньше врачу приходилось не спать и дольше, но со службы в ДВ[1] прошло уже почти тридцать лет и почти такое, же время Тихомир Ростичарович возглавляет диагностическо-лечебное отделение. Бывший военный врач был из тех врачей, которые сделают всё что угодно для спасения
Вяземский задремал только на секунду и тут зазвенел планшет, глаза врача распахнулись, а челюсть отпала! Очень быстро вырвал из принтера лист пластика, он метнулся в подвал к подпространственному передатчику. На экране монитора остался файл с личным делом военнослужащего:
Капитан Коменский Павел Никифорович командир 9 роты 22 орбитально-десантного полка сто второй десантной дивизии. 28 лет. В 2453 году получил тяжелое энергетическое ранение, прооперирован, врач Т. Р. Вяземский.
Тихомир ворвался в комплекс связи и выгнал связиста. Набрав нужный адрес, врач стал ждать ответа.
– Кто это тут? Тих? Ты? — спросил появившийся на экране мужчина в полевой форме, со звездами генерал-майора.
– Да это я, Полковник, — генерал-майор Севашов даже не поморщился от подобного обращения.
– Ну и видок-то у тебя! Ты как будто после недели боёв: щетина не брита, лицо не мыто, одежда грязная мятая, совсем ты там разболтался, не боевой офицер, а черте кто!
– Так я уже трое суток бьюсь! И боюсь, что мне нужна помощь…
– Я сейчас же тебе полк десантников пошлю…. Ты ведь ещё в Петрограде живёшь?
– Да вот только мне не нужен полк, мне нужен один, он как раз у тебя в дивизии служит, Капитан Коменский командир девятой роты двадцать второго полка.
– Хм… И зачем он тебе?
– Он может девочку спасти.
– Опасно?
– Да.
– Когда он тебе нужен?
– Вчера!
– Жди! Через час выйдет борт с одним пассажиром…
– Спасибо тебе Михалыч! С меня причитается…
– Если парня уговоришь, то ему и отдашь. Его по кусочкам собирали, так что будь аккуратнее.
– Так ведь я и собирал!
Самолет Ил-144[2] вышел из гиперпространства и начал движение к планете. На борту военно-транспортного самолёта был всего один пассажир десантник Каменский. Он привык к тому, что ему приходится летать на кораблях, самолётах, в капсулах, вертолётах, но он никогда не летал один.
«И чего это им захотелось ради капитана целый транспорт? — подумал Паша. — И что я такого сделал?»
Петроградский космодром встретил по-весеннему ласковой екатериной. Оттепель. «Мда… А на Сибири такая погода только в середине лета, — подумал капитан — хороший знак!» — решил Павел. Сев на автобус, десантник понял, кто его вызвал.
– Привет Паша! — поприветствовал офицера Тихомир.
– Здравствуёте Тихомир Ростичарович. Я так понимаю, это вы меня вызвали? Что-то срочное? Хотя, точно срочное, стали бы вы напрягать все свои связи ради какого-то несрочного дела.
– Да, Паша, дело срочное и очень опасное!
– Что за дело? Я для вас что угодно…
– Девочку спасти хочешь? А возможно и целую расу. Тут дело огромное, Паша, но и опасное. Нужно поделиться своим иммунитетом с девочкой и возможно придется развернуть ей ДНК по твоему образу и подобию. Это опасно и ты можешь не пережить операцию, как впрочем и она. Ты подумай самолёт тебя будет ждать час…
– Сколько ей осталось, Тихомир Ростичарович? — поинтересовался капитан.
– Сутки, может двое, если сейчас легкие отключатся, то вообще часов пять, — офицер задумался. Около минуты царило полное молчание и наконец, десантник выдал: