Эффект тени. Как обратить во благо силу темных сторон вашей души

Чопра Дипак

Вот один пример. Я когда-то встречалась с мужчиной, которого считала чуть полноватым и потерявшим форму. Через несколько месяцев наших отношений я заметила, что куда бы мы с ним ни пошли, он везде отыскивал взглядом чересчур полного парня с «пивным» животиком или со спущенными слишком низко джинсами. Однажды, когда мы шли по аэропорту, собираясь улететь из города на романтический уик-энд, он ткнул пальцем в какого-то мужчину, с которым не был знаком и которого большие никогда не увидел бы, и сказал:

— Ну и толстяк! И что бы ему не позаботиться о себе!

Я наконец не стерпела и набралась смелости сказать ему, что он просто проецирует собственные проблемы с весом на несчастных толстяков, которых даже не знает. Намекнула, что вместо того, чтобы тыкать в них пальцем, ему достаточно было бы просто опустить глаза. Сойдя

с эскалатора, на котором происходил этот разговор, он как будто впервые заметил собственный выпирающий живот. Он даже с лица спал, когда осознал, что тоже таскает с собой лишние двадцать пять фунтов нежелательного веса. Смущённый, он робко спросил меня: неужели он действительно выглядит так же, как и другие? Испугавшись, что напрочь испорчу свой весёлый уик-энд, я солгала и ответила ему, что, возможно, он и не так плох, как другие, но есть множество других мест, куда мог бы направиться его взгляд, когда мы бываем на людях. Так что это должно означать, что на каком-то уровне он действительно хотел снять с себя собственное тело и показаться миру в другом виде, иначе не был бы так этим озабочен.

Существовали буквально сотни иных качеств, на которые можно было бы обращать внимание — причёски, улыбки, красивые глаза или длинные носы, на худой конец. Но нет! Он смотрел исключительно на мужские животы.

Наши проекции всегда шокируют нас. Осуждая другого, мы и не думаем о том, что говорим о себе. Но как только мы понимаем суть своего тыканья пальцем, мы можем начать выпутываться из своих восприятий и яростного осуждения других. Следует помнить старую поговорку насчёт соломинки в чужом глазу!

Если мы отрицаем свой гнев или ощущаем его как неудобство, наш взгляд автоматически будет искать и находить всех разгневанных. Если мы лжём или осуждаем себя за ложь в прошлом, мы будем праведно негодовать по поводу нечестности других. За годы ведения семинаров мне случалось видеть невероятно забавные моменты, когда люди негодовали в мой адрес за эту самую концепцию проекции и предположение о том, что они слишком одержимы качествами, которые им не нравятся в других. Вот один из моих любимых случаев. Красивая испанка, женщина под тридцать, подошла ко мне во время перерыва в семинаре, утверждая, что у неё нет ничего общего с отцом, не одобрявшим мужчин, с которыми она встречалась. Когда я спросила её о причинах этого неодобрения, она ответила, что это потому, что он расист. Она сказала, что встречается только с мужчинами азиатского происхождения, а он их не любит. Когда я в шутку поинтересовалась, кем, по её мнению, должна быть женщина, встречающаяся исключительно с азиатами, гнев схлынул с её лица, и она робко пробормотала: «Неужели — расисткой?» В тот момент она осознала, что сама отчасти расистка, как и её отец, поскольку принципиально не встречается с мужчинами с таким же происхождением, как у неё самой.

Ещё одна женщина бурно протестовала, заявляя, что она совершенно не похожа на отца, склонного осуждать всех и вся, вечно указывавшего на её недостатки. Он гневливый, лицемерный, скверный критикан, жаловалась она. Когда я спросила её, чем именно она отвечала отцу в ходе таких разговоров, до неё дошло, что — совершенно тем же. В другой раз со своего места встал мужчина, чтобы рассказать мне, как он ненавидел «узколобых» людей и как ему казалось, что только ими он и окружён на работе и в быту. А в один прекрасный день его любимый сын явился домой из колледжа и объявил, что он — гей. Отец преисполнился отвращения. Когда жена попыталась его успокоить, он вдруг отчётливо увидел, что он-то и есть тот самый узколобый, каких всегда презирал, и это привело его на семинар «Развитие тени». Признание своих проекций — это смелый и в то же время смиряющий дух опыт, через который все мы должны пройти, чтобы обрести душевный мир. Он вынуждает нас признать, что мы способны делать и часто делаем именно то, что нам не нравится в остальных.

Существует множество знаменитых примеров проекции. Бывший губернатор штата Ныо-Йорк Элиот Спитцер всю свою карьеру боролся с проституцией, которую клеймил как явление совершенно неприемлемое, а потом оказался вовлечён в скандальную историю с «девушками по вызову». Бывший спикер парламента Ньют Гингрич, который постоянно воздевал гневный перст в сторону президента Билла Клинтона

и вёл кампанию с требованием объявить ему импичмент за сексуальные прегрешения, как оказалось, имел любовницу, состоя при этом в браке. Знаменитый проповедник, преподобный Тед Хаггард, который изрыгал гневные филиппики в адрес гомосексуальности, был пойман на гомосексуальных связях, к тому же сопряжённых с употреблением наркотиков. А звезда радио Раш Лимбо, который в своём радиошоу открыто стыдил и высмеивал наркоманов, позже признался в собственной зависимости от некоего средства, отпускаемого по рецептам. Я могла бы привести буквально тысячи примеров того, как люди демонизируют и громят на словах поступки, которые сами совершают. Как вы думаете, действительно ли эти люди намеренно разрушают свою жизнь и карьеру, чтобы публично унизить себя и стать позором своих семей? К этому ли они стремятся? Или на самом деле их застаёт врасплох и разочаровывает собственное поведение? Не являются ли эти «происки дьявола» проявлением замаскированной тени?

Как блестяще сказал Шекспир, «эта женщина слишком щедра на уверения»⁷.

Какое бы свойство, поступок или чувство мы праведно пи отрицали, можно не сомневаться, что именно его мы прячем в своей душе. Не надо далеко ходить, чтобы обнаружить, что обычно мы делаем именно то, за что порицаем других.

Это может проявиться совершенно иным образом, однако движущая сила поступка на самом деле — та же самая. Иногда может быть трудно идентифицировать собственные движущие силы, поскольку мы не демонстрируем того же точно поступка, что и человек, на которого мы проецируемся, но они присутствуют внутри нас. Когда мы обладаем чертой без предохранительной заглушки (возвращаясь к прежде упомянутому сравнению с электрическими розетками), мы притягиваем в свою жизнь людей и события, которые помогают нам осознать, исцелить и принять этот отрицаемый аспект.

Если мы примем качества, которые задевают нас в других, они перестанут нас расстраивать. Мы по- прежнему можем их замечать, но на нас они не воздействуют. Эти розетки получат надёжные заглушки, чтобы больше не нести электрического заряда. Только когда мы лжём себе или ненавидим какой-то аспект себя, мы становимся эмоционально заряжены поступком другого. Уважаемый философ и психолог Кен Уилбер проводит здесь различие. Он говорит, что если человек или явление в окружающей среде информирует нас о чем-то, если мы воспринимаем происходящее как интересный момент, то это не есть случай проекции. Зато если это задевает нас, если мы осуждающе указываем пальцем, если мы «подключены», то есть вероятность того, что мы пали жертвой своих собственных проекций.

Пока мы не заберём назад все аспекты себя, которые проецировали вовне, все, что мы отказываемся принимать, будет продолжать проявляться в нашей жизни — либо в нашем собственном поведении, либо в поведении наших близких. Когда мы не разбираемся с тенью, она негативно воздействует на наши отношения. Она будет лишать нас доступа к дарам окружающих, поскольку нам придётся возводить защитные стены осуждения, которые не дают нам увидеть, кто мы есть на самом деле. Она будет отвлекать нас от отношений как целого и вместо этого притягивать взгляд и внимание к тому, что мы считаем в других неправильным.

Поведение Пилар — прекрасный пример феномена проекции. Женщина чуть за тридцать, которая всегда гордилась тем, что была хорошей дочерью. Пилар постоянно расстраивается из-за того, что её отец — неисправимый барахольщик. Каждое воскресенье приезжая к нему, она ощущает беспокойство и раздражение. К тому моменту, как она входит в гостиную, вместо того чтобы расспросить его, как у него дела или посвятить в новости своей жизни, она начинает «рычать» на него по поводу газет, сложенных стопками на полу или сотен маленьких сувенирчиков, разбросанных по всему небольшому домику. Расстроенная нежеланием отца прислушаться к её указанию — утрамбовать все это в мусорный бак, Пилар втягивается в унизительный диалог, в котором пеняет ему за неумение избавляться от бесполезного хлама. В такой атмосфере осуждения им обоим грустно и скучно, и встречи их безрадостны. Пилар уходит с неприятным осадком, а её отец втайне желает, чтобы она просто перестала приезжать, хотя мягкость характера и одиночество не позволяют ему прямо сказать об этом.